Он понял кое-что еще о женщине, которую любил со школьной скамьи. Она и его брат — любовники, и, по-видимому, уже давно, но держали это в тайне, чтобы не причинить ему боль. Дэвид, скорее всего, ратовал за честность, но Шарлин настояла на своем — «нет, пока рано». Понимание пришло к нему поэтапно, начав с сентябрьского вечера в «Фонарщике», когда, войдя в бар, он застал Шарлин, сидевшую в одиночестве за полукруглым столиком. Рядом с ее пивом стоял бокал с водой для Дэвида, и эти два напитка создавали ощущение интимности даже в отсутствие одного из участников. Позднее, когда она провожала его брата до машины, Майлз наблюдал за ними в окно, и то, как они стояли рядом на парковке, застряло в его памяти, о чем Майлз поначалу даже не подозревал. Он посмотрел на Дэвида, который тоже следил, как Шарлин заезжает во двор, и улыбался, пока не почувствовал на себе взгляд. Дэвид развернулся к Майлзу. Тот приподнял брови в немом вопросе: «да?» Его брат кивнул: «да».
Возможно, им было что еще сказать на эту тему, но зазвонил телефон.
— Майлз Роби? — произнес незнакомый голос.
— Да-а.
— Вы в курсе, что ваша жена стоит на Имперской авеню, выкрикивая непристойности и нанося удары ногой по вашему джипу?
— Минутку. — Майлз передал трубку Матёрому Лису: — Это тебя.
Когда он вышел из душа, опять зазвонил телефон, на этот раз в квартире. «Жанин», — подумал он. Майлз не хотел разводиться с женой, и по мере приближения их окончательного разъединения ему нередко приходило в голову, что он и в самом деле будет скучать по ее воплям и стонам, долгим тирадам, громким скандалам и рыданьям навзрыд. За долгие годы он успел ее изучить и знал, что вместо головы у Жанин паровой котел, и, признаться, предвкушал тот момент, когда Уолт Комо примет на себя ответственность за регулировку предохранительного клапана. Майлз понятия не имел, что заставило Жанин остановиться посреди Имперской авеню и обрушиться на свой автомобиль, но не сомневался, что ее новый муж заслужил право попытаться обуздать свою жену. К разочарованию Майлза, Уолт лишь побледнел, положил трубку, но с места не двинулся.
Приготовившись услышать голос Жанин, Майлз обнаружил, что ошибся.
— Ты еще не закончил красить церковь? — строго спросил отец, после того как Майлз согласился оплатить разговор.
Макс совсем рехнулся или просто забыл, что свой предыдущий звонок он начал именно с этого вопроса?
— Нет, папа, не закончил.
— Хорошо. Не стоит тебе работать на этих людей.
Он знал, что лучше не уточнять, но не удержался:
— Каких людей, папа? О ком ты говоришь?