* * *
10 ДЕКАБРЯ
МОСКВА: Салют, мой любимый, Даня.
Ты не звонишь, не пишешь, значит, скучаешь, подумала я.
Наша встреча все еще в силе? Мне не спокойно, это мягко сказано, я не нахожу своим чувствам места.
НЬЮ-ЙОРК: Привет, Софи. Извини, за молчание.
Были обстоятельства, точнее, они и есть.
Я не смогу приехать пока.
В ближайшее время точно.
Может быть, чуть позже. Я тебе напишу обязательно, Малыш.
Целую крепко.
* * *
Амор
Не обращай внимания на то, что я пишу. Ты же просил откровенно. Считай, что я пишу себе, ну и ладно и на него на здоровье, я здорова, энергия моя кундалини, там — там, там где и у всех, там где надо, пусси, киска, бритая киска.
Не подумай, ничего такого. Лежала на сохранении. В кабинет напротив, против моей воли, операционная, сюда везли тех, кто хотел избавиться. Вечером привезли одну на большом сроке. Съела какое-то сильнодействующее средство, весь коридор был уделан криком, блевотиной и кровью. Как же она кричала. Мои письма по сравнению с ее криком — пустой звук. Только эхо от писем возможно немного громче.
Мы лежим, у нас, беременных на животе приборы, через них слышно, как бьется сердечко наших будущих детей, будто ведет разговор. Рядом в соседней палате — лежат Эко, напротив — после аборта. Кому что. Полное собрание сочинении в трех томах. Каждый со своей любовью, кто-то желает зачать, кто-то сохранить, кто-то избавиться.
Между нами акушеры и сестры, они нам сейчас роднее сестер. А дети наши точно им будут племянники, без всяких преувеличений. Это ли не любовь?
Слушай, Мифа. Я тебе не надоела? Это хорошо, а Интернет не надоел? Мне очень надоел. Может перекусим? Кабель…
* * *
— Что ты думаешь по поводу всего этого? — вызвал к себе Мефодия Кирилл и показал ему только что прочитанный текст.
— Знаешь, кто-то покруче — из Москвы в Париж, а кто-то из Парижа на Луну уезжает точно так же, пока планета работает. Если вы не получаете удовольствия, работая на кого-то, начинайте работать над собой, это гораздо перспективнее и приятнее. Не забывайте, что всякое недовольство — это нехватка удовольствий. Каждый имеет право на удовольствие.
— Хорош мне Конституцию цитировать. Я не об этом.
— А о чем?
— По-моему, Амор в тебя по уши влюблена. Ты ей что, стихи пишешь?
— Да ну, у меня нет способностей.
— Я не про способности, я про стихи.
— Нет, не пишу.
— Врешь, у тебя детектор покраснел.
— Какой детектор? — прижал свою ладонь к щеке Мефодий.
— Брови тебя выдают. Говорил тебе, надо сделать коррекцию, — испытующе улыбался Кирилл. Улыбка его была от Луки. Добрый лукавый взгляд, а буравил не хуже бура на нефтяной скважине Саматлорского месторождения.