Царица ночи (Бенев, Баранова) - страница 42

Запретный плод всегда сладок. До этого народ мало интересовался соседней станцией, но теперь по Петроградской поползли слухи один чуднее другого. Что касается Виктора, то эта его персональная «терра инкогнито» добавляла ее хозяину «плюс (или все-таки минус?) в карму». А если по-нашенски, по-простому, – таинственности, причем, не простой, а жутко-зловещей. Сам он по этому поводу ничуть не парился, и от того что народ откровенно стал его обходить стороной, ни грамма не страдал.

Декабрь 2020 года. Станция метро Петроградская

Роман Ильич проснулся от тычка в бок. Жена…

– Ты чего? Спи давай!

– Спи?! Да ты храпишь, так что на проспекте слышно! Уматывай куда-нибудь, а то голова уже раскалывается.

– Уматывай… Среди ночи. Куда? Спи!

– Да хоть к Раиске своей вали, только дай выспаться!

Кхм… «К Раиске». Сколько жена его попрекать еще будет? Глупая ревность, ведь не было же ничего. Жена мирно засопела, а у него, наоборот, сон куда-то пропал. Вот Алка-зараза, хуже керосину. Ну храпит он, да. Но зачем же будить вот так, среди ночи. Интересно, сколько сейчас времени? Может, на самом деле прогуляться до Раисы?

Как и полагалось ночью, на платформе царил полумрак. Станционные часы показывали четыре, то есть Раечка точно проснулась. А вот дежурный под одиноким фонарем спит. Непорядок, но с этим пусть Сильвестр разбирается.

Со стороны кухни тянуло теплом. Раиса, повариха, вставала рано: плиту раскочегарить, воду согреть – это все на ней. Потом уже помощники набегут, а с утра она все сама, ей удобнее – жила тут же, при кухне.

– Ромаш, ты что такой бледный? Плохо?

Роман Ильич и впрямь чувствовал себя неважно – виски ломило, сердце бежало где-то впереди него самого.

– Раечка, чайком напоишь?

Наблюдать, как повариха своими пухленькими ручками наливает в чайник воду, ставит на стол его любимую чашку, с блюдцем обязательно, одно удовольствие. И ведь ни слова не сказала, не удивилась, что в такую ранищу приперся. Золотая женщина! Ничего не спросила. Сама все видит. Эх, видать, не зря Алка ревнует, самой не дано такое, вот и завидует, дурища.

– На-ка, что есть у меня, ребятишки сверху притащили, гостинец, – Раечка протянула ему пару кусочков рафинада. Не быстрорастворимого, а настоящего кускового сахара, который уже был редкостью даже в довоенное время.

– Балуют тебя, – Роман Ильич улыбнулся.

– Так и я их не обижаю, получается, у нас любовь взаимная. Ты, может, поешь чего? Я быстро соображу.

– Да нет, рано еще. Организьма не проснулась. Ты занимайся своими делами, не смотри на меня, а я, может, и подремлю немного.