– Вымахает этот зверь с теленка, и сожрет всех вас.
– Да ладно, смотри, не вымахает. Вполне себе обычный песик, да, моя радость? Ты же никого не слопаешь? – и Волков чмокнул заморыша прямо во влажный нос.
– Тьфу на тебя, Женька! Иди хоть намой его, а то тащит грязь прямо на кухню. И сам умойся!
Так Чапа обосновался у Аркадьевны. Само собой, повариха в нем души не чаяла, хоть и старалась не показывать этого. Песику был отведен свой угол с ковриком и плошкой. И иногда даже разрешалось прогуляться по кухне, выпрашивая вкусности. Аркадьевна, естественно, закрывала на это глаза.
Другое дело кот. Мультик полностью находился под юрисдикцией Горшка, то есть, посещение кухни для него приравнивалось, ни много ни мало, к преступлению против человечества.
Кот и пес не сразу, но подружились. Мультик, как и следует порядочному кошаку, назойливого щеню обшипел, пару раз двинул лапой по любопытной морде. Чапа подрос быстро и в накладе не остался – время от времени гонял котея, как и должен делать любой уважающий себя собакен. Все это, правда, не мешало им обоим частенько есть из одной чашки, а иной раз и спать, обнявши друг друга лапами.
Пока Чапа с Мультиком «нарушали безобразие» на кухне, а Аркадьевна хваталась за сердце, усиленно изображая «инфаркт микарда – вот такой рубец», Горшок удрал. От греха подальше, а то, глядишь, и ему достанется. И не так уж он был неправ…
* * *
В «Сто рентген» свободных мест почти не было. Праздник продолжался, и народ на всю катушку использовал редкую возможность погулять и расслабиться. Кто-то пел, кто-то – тихо посапывал «мордой в салате», кто-то ржал во весь голос над старым сто раз слышанным анекдотом. Хорошо, что рядом с баром не было жилья: количество децибел в этих звуках сильно превышало допустимые нормы.
Серега, постаревший и погрузневший, заметив Хранителя, угодливо улыбнулся и бросился протирать свободный столик. Через мгновение Лазарева заметили и остальные. Гвалт постепенно стих, было видно, что посетители совсем не рады присутствию начальства: Виктор давно стал тут чужаком, и ему недвусмысленно дали это понять. Обижаться было глупо и непродуктивно, но все равно где-то в районе сердца противно кольнуло.
Тяжкое молчание нарушил Волков.
– Опа-на, кого мы видим, кого мы лицезреем! Мистер Хранитель! Витек, подь сюда, садись! – и Женька подвинулся, освобождая место для гостя.
– Благодарствую, но не до того. Волков, слушай сюда: возьми пару своих, кто потрезвее, и через полчаса жду тебя на Ботаничке. Нужен.
Хранитель ни капельки не сомневался – Волков сделает все, как надо.