— Что это?
— Штекер мини-ю-эс-би… Карта памяти под паролем? Вы хотите, чтобы я её вскрыл?
— Витя, ты, если хочешь, презирай меня, я не обижусь. Я совсем дремучий, понимаешь? Из лесу выполз. Я ничего не знаю про эти ваши карты, куда их втыкать и как их смотреть. Зато помню, с какой стороны к коню подходить. — Осторожно тронул пальцем его любимый ноутбук. — Помню дискеты, помню си-ди. Конец списка. А посмотреть позарез нужно. Может, оно и под паролем, этого я тоже не знаю. Но, скорее всего, нет никакого пароля. Выручишь?
— Без вопросов, — пожал он плечами, раскрыл свою игрушку и принялся колдовать, приговаривая. — Флэшки — как дискеты, никакой разницы, только помещается больше. Сергей Михайлович, какое презрение? Я вас как отца уважаю, да и не я один. Уж вам-то, ей-богу, не стыдно быть «чайником». Вот если б какой-нибудь сорокалетний гусь, пусть даже с виду солидный, в галстуке, совсем не шарил в компьютерах, я б ему в глаза сказал — ты дебил, гусь. А вам, Сергей Михайлович, вам — можно… Флэшка открылась, — объявил он. — Ноу проблем.
Сдвинул кресло вбок, чтоб мне было удобнее смотреть.
— Скопируем на всякий случай? — спросил Витя. — Или нельзя?
— На всякий случай — давай.
— О’кей, копирую.
Некоторое время наблюдали за ползущей на экране полосочкой. Я испытывал странные чувства. Сначала я подумывал обратиться с такой просьбой к сыну, однако не рискнул вовлекать его в опасные игры. А теперь понял, что не обратился совсем по другой причине: позориться не хотел… До сорока лет, значит, дебил. А после? Не уверен, не уверен… Потом на экране раскрылись документы, которых я так жаждал, Витя с удовлетворением произнёс «Кушать подано», а я, наблюдая за его естественными и простыми движениями, всё думал: учиться надо, старая ты псина, или учись, или уползай обратно в лес, но как же не хотелось, как же страшно было представлять себя с «мышкой» в руке…
На Аллочкиной флэшке оказались только фотографии, никакого текста. Вернее, текст был, но в виде огромного числа фотокопий.
— Здесь две папки, — сказал мне Ортис. — «Дело Пьеро», — прочитал он. — Это что, про того самого Пьеро?
— Это из Буратино, — буркнул я. Настроение почему-то было испорченным.
Витя открыл папку. Фотографий внутри оказалось море: Льдова, похоже, пересняла всё старое уголовное дело без изъятий, а это — куча бумаг. Ага! Я-то опасался, что придётся каким-то образом добывать кондуит из архива, кого-то просить, сочиняя убедительное враньё, потому что самому мне хода туда нет… пока нет. Аллочка всё сделала за меня.
«Дело Пьеро» — подсказала она, потратив один из последних своих выдохов. А перед тем — засветилась в архиве. Не в этом ли причина, что её убрали?