— Может, ты и пин-коды от банковских карт в смартфоне держишь?
Она удивилась:
— Держу, а что?
— Подожди, Игорь. — Меня прямо-таки ожгло догадкой. — А коды от дверей и от сигнализации ты тоже в телефон записываешь?
— Конечно.
— Шесть цифр не можешь запомнить?
— Могу! Но зачем?
Мы с Рудаковым чуть не уронили ношу. Остановились, посмотрели друг на друга. Я неуверенно и осторожно, остро боясь лопухнуться с терминами, не желая снова выглядеть идиотом, спросил у него:
— Возможно ли такое, чтобы кто-нибудь залез в её смартфон и прочитал цифры? Ну, наподобие того, как хакеры через интернет забираются в чужие компьютеры?
Рудаков помрачнел и молча отобрал у Вики аппарат:
— Накаркаете, Сергей. Отдам Ортису, пусть проверит.
— Вот тебе и шифр к кодовому замку, — сказал я ему. — В придачу к ключу.
— И что всё это означает? — спросил он несколько растерянно.
— То, что кто-то нашёл в защите Франкенштейна слабое звено — дочь. Брешь в крепости. И воспользовался.
— Вы про тех двоих из минивэна?
— Их было больше, Игорь. Двое — с фасада. Остальные — с «чёрного хода». Я тут голову ломаю, как вторая группа преступников проникла в квартиру, а не учёл фактор простой московской дуры.
— Но-но! — дёрнулась Вика. — Всё слышу!
— Вторая группа… — эхом откликнулся Рудаков. — Вторая группа — это пока гипотеза, Сергей.
— Подождём результатов…
Продолжающая пьянеть хозяйка быстро превращалась в мешок. Мы доволокли её до дивана в холле и уложили, как смогли, аккуратно. Ладно, не блевала, хотя, кто знает, что её ждало впереди. Она бормотала, закрыв глаза:
— Не будет никакой страховки… Взлома нет… Меня подозревают… В тюрьму посадят… В как его — в сизо…
Похоже, засыпала. Внезапно распахнула глаза:
— А ведь это ты меня расколол, дядь Серёж. Спасибо, тренер. Живёшь не по лзи… тьфу! По-лзи… ПО ЛЖИ. О как… Ползи, не ползи…
— Укрыть её надо, — сказал Рудаков. — В спальне есть одеяло.
И сразу пошёл к лестнице на второй ярус. Он хорошо ориентировался в квартире.
А Вика продолжала:
— Хочешь знать, дядь Серёж, кто меня изнасиловал, когда мне было восемнадцать? Вижу — хочешь… С-сыщик… Спроси у своего сына, он знает…
Всё, период временного просветления закончился. Она уже спала.
Спросить у сына?
Это была новость! Застыв в нелепой позе над спящей женщиной, забыв распрямиться, я лихорадочно перебирал в памяти те дни. Восемнадцать лет девчонке… Вспомнил почему-то о жестокой драке между Мариком и тем его другом, с которым они за одной партой десять лет просидели.
Алесь Маркуша, так парня звали. Марик не сказал мне, из-за чего схватились. Я тогда подумал — из-за ерунды какой-нибудь. Сам был юношей, знаю, как оно бывает.