– Останавливаемся, – сказал я.
– В Рим не пойдем? – раздраженно буркнул Митрид. – Потом?
Я пропустил укол гладиатора мимо ушей, распорядился шутнику позаботиться о конях. Несчастные животные проголодались и устали. С боков лошадей поднимался пар. Рут сообщил, что сено, отложенное для коней, промокло, но животные с удовольствием стали уплетать промокшее сено за обе щеки. Развести костер не удалось. Поиск сухих веток после ночного ливня стал пустой тратой времени. В запасе не оказалось сухой одежды, в которую можно было переодеться. Наши тела пробивала дрожь, зуб не попадал на зуб. Нарок выжал свой плащ, из которого наземь потекла струйка воды, и улыбнулся.
– Да уж…
– Выглядишь как мокрая кошка, – рассмеялся Тукран.
– Пошел ты! Посмотри на себя! Выглядишь так, будто искупался в Тибре!
Остальные выглядели не лучше. Я понимал, что если в ближайшее время мы не найдем сухую одежду, не согреемся и не выпьем чего-нибудь горячительного, то уже через несколько часов каждый из нас сляжет с высокой температурой. Как бы ни были крепки эти люди, какие бы тягости им ни переходилось терпеть, но реальность была такова, что провести еще некоторое время, возможно, даже несколько дней на холоде в мокрой одежде, не смогли бы даже они.
– Холодно, Спартак, может, ну его этот привал, – Рут, пытаясь согреться, начал растирать себе руки. – Двинем дальше? У меня сейчас кусок в горло не пойдет, а так хоть согреемся!
– Дело говорит Рут, – согласился Нарок, у которого посинели от холода губы, и он, чтобы согреться, принялся приседать, пытаясь разогнать по венам кровь. – Если никто не против, двигаем дальше! – пропыхтел он.
Митрид, слушая вполуха наш разговор, достал из своего тормозка сухари, из-за ливня размякшие и набухшие, более несъедобные. Сумка, в которой был спрятан провиант ликтора, промокла насквозь, не помогла кожаная подкладка, которая должна была не пропустить влагу. Митрид сжал кулак и превратил сухари в пюре. Ликтор с раздражением выбросил их наземь, отряхивая с рук куски мокрого налипшего хлеба.
– Вот тебе и поел! – выпалил он, вытерев руки о мокрый плащ.
В свои тормозки полезли остальные, доставая оттуда набухшие от воды сухари. Я видел на их лицах злость и разочарование. Сухари, составлявшие большую часть нашего запаса провианта, теперь были непригодны для еды. Приходилось признать, ливень знатно испортил все наши планы. Прямо сейчас, стоя на привале неподалеку от Аппиевой дороги и Беневента, я понимал, что условия, заложниками которых мы оказались, попросту не позволят нам двигаться дальше. Следовало найти способ пополнить запасы провианта, переодеться или высушить одежду, непригодную для дальнейшего пути. Мало того, что мокрые, наши вещи были облеплены комками дорожной грязи, а мы напоминали беглых преступников. Римские солдаты на первой же заставе вполне резонно могли предположить, что мы можем оказаться беглецами с латифундий. Мысль, лихорадочно мелькнувшая в голове, заставила меня поежиться. Не успел я подумать об этом, как мои мысли озвучил Тукран, скептически отнесшийся к предложению остальных двигаться дальше, не задерживаясь на перевале.