Они еще немного погуляли, покатали Машу на качелях и направились к дому. Егор взял на руки не желающую идти ножками девочку и донес ее до самого лифта, однако она, намертво вцепившись в него, и тут не пожелала идти сама. Яна принялась было ее стыдить, но Маша, интуитивно чувствуя поддержку Егора, уткнулась лицом ему в грудь и бессовестно, с вызовом, заткнула пальчиками уши, заставив взрослых переглянуться.
— Я точно так же затыкаю уши и отворачиваюсь от нее, когда она начинает капризничать, — сказала Яна.
— Ну что ж, тогда ее можно назвать чудом дрессировки! — засмеялся Егор.
Они подошли к двери.
— Машунь, если ты сейчас же не пойдешь ножками, бабушка будет сердиться, — понизив голос до шепота, как в сказке-страшилке, сказала Яна. И Маша немедленно очутилась на ногах.
— Похоже, бабушка для нее большой авторитет?! — удивился Егор.
— Похоже на то! — усмехнулась Яна и позвонила в дверь.
Июльское полуденное солнце палило так нестерпимо, что даже вершины гор, охваченные его чрезмерно горячей лаской, казались расплавленными, вязкотекучими и оттого блестящими. На фоне голубого небесного купола они выглядели как зеркальные валуны. Зной, потоками исходивший от этих разомлевших гор, нес запахи цветущей горной растительности, распространял их повсюду, обволакивая все живое. В этот полуденный час мир был охвачен пленительно ленивой истомой, зверье забилось в норы и каменистые ущелья, а птицы — под редкую поникшую листву деревьев. Однако путникам, которых эта жара застала на широкой предгорной равнине, ведущей к монастырю, укрыться было негде, и они, уже порядком измученные, увидев наконец конечную цель своего многодневного похода, из последних сил ускорили шаги. Николая Степановича сопровождали в Тибет три человека — его зять Вячеслав Дмитриевич Уваров, Павел Андреевич Ратников и его тибетский друг Ку-Льюн, и когда они, превозмогая нестерпимую усталость, приблизились наконец к подножию монастыря, навстречу им вышел сам Великий Лама со свитой.
Мудрый монастырский настоятель тепло поздоровался со своим племянником Ку-Льюном и Павлом Андреевичем Ратниковым, познакомился с Вячеславом Дмитриевичем и Николаем Степановичем и пригласил прибывших гостей пройти в монастырь.
Лишь только они оказались в пределах затененной монастырской обители, как Николаю Степановичу показалось, что жизнь все еще существует и она вместе с прохладой, веющей от монастырских стен, снова вернулась в его истерзанное жарой тело.
Разомлевших путников сначала разместили в небольшом общем зале, предоставив им возможность пристроиться на невысоких топчанах и отдохнуть после тяжелого пути. Затем Великий Лама, которого звали Сю-Алым, пожелав им приятного отдыха, удалился вместе со своим племянником. Оставшись одни, путники сбросили с себя липкую, насквозь пропитанную потом одежду и, не найдя в себе сил даже на разговоры, прилегли на циновки, а потом незаметно уснули.