В Фонтенбло ехать больше было незачем, старая Лилиан рассказала все, что знала, и обещала позвонить в том случае, если вдруг вспомнит что-то новое. Николь предложила Егору безумный на первый взгляд план по розыску предполагаемого Ратникова.
— Надо отыскать всех Ратниковых, живущих во Франции. Будем надеяться, что с такой фамилией их много не наберется, — сказала она. — Современная компьютеризация позволит сделать это довольно быстро, следует только обратиться в соответствующее агентство, а получив адреса, разослать всем этим Ратниковым копии фотографии с каким-нибудь жалобным письмом по розыску родственников. Письмо можно написать одно, с неким обобщенным текстом, и размножить. Как знать, может, у кого-то из них и найдется такая же фотография?
Егор с восхищением посмотрел на Николь:
— И ты еще говоришь, что слава тебе не под силу! Ты же придумала гениальный план, и заметь, без особого труда!
— О! — воскликнула польщенная девушка и манерно приложила руку к груди.
Николь сообщила ему также, что у ее матери имеются какие-то документы, касающиеся коллекции, однако хранятся они в спецквартире, там же, где и самые редкие картины. Но квартира находится под охраной. Элизабет бывает там очень редко, а сама Николь и вовсе не кажет туда носа.
— До возвращения мамы я все равно не смогу туда попасть, — сказала она. — Во-первых, нам с братом это запрещено, а во-вторых, я не знаю даже, какие там коды и где хранятся ключи.
Егор вынужден был ждать возвращения Элизабет Ла-Пюрель да надеяться, что кто-нибудь из французских Ратниковых пришлет ответ на письмо. Они с Николь занялись поисками подходящего розыскного агентства, составлением письма и размножением фотографий.
Жара, раскалившая Париж, сжалилась наконец, уступив место обильному ливню, не прекращавшемуся вот уже несколько часов. И, несмотря на то что ливень принес желанную прохладу, им с Николь он спутал все планы.
Она позвонила Егору накануне вечером и предложила поехать погулять. Ей захотелось устроить ему экскурсию по набережной Сены и непременно прокатить на речном трамвайчике.
— В такую жару эта прогулка самая что ни на есть подходящая. Поехали, а то мы совсем закисли с этими картинными делами! А потом закатимся в какую-нибудь прибрежную кафешку, и я познакомлю тебя с прелестями парижской кухни.
Егор был смущен:
— Я и так запряг тебя почти на целую неделю, а уж если ты, помимо дел, еще и на экскурсию меня поведешь, не знаю, как я буду с тобой расплачиваться.
Николь лукаво усмехнулась:
— Не волнуйся, без расплаты не останешься. Я что-нибудь придумаю.