— Поражают. — И закруглил на филологической сентенции: — Совпадения — выпирающие пружины сюжета в слабой прозе. В жизни — видимые знаки скрытного рока.
Что Лиза пропустила мимо ушей, поскольку не могла оторваться от предыдущего эпизода.
— Иван Александрович, а все-таки к кому побежала Мария потом? Ну, кого любил Иисус — без имени?
— Это сам автор — Иоанн Богослов.
— Который сочинил про Страшный Суд?
— Тебе-то откуда известно?
— От Мити.
— Так вот чем интересуется внук, — констатировал Иван Александрович.
Машина притормозила у парадного подъезда, от дома отделилась тень, материализовавшаяся после заковыристых плутаний по тротуару в мужичка в фуфайке, но без чемоданчика и с более крепким душком:
— Мы тут сидим в подвале: Сереня, Сеня, Семеныч и я. Кончилось. Думаю: а ведь в двадцать седьмой мне предлагали. Ведь ты предлагал?
— За работу.
— А за расписочку, едрена вошь? Отключил бы — и привет. Звонил, звонил, думаю, куда их отнесло?..
— Вы знаете, который час?
— Это мне без разницы, я достану. Так дашь? Я с утречка, с раннего забегу…
— Дам, только не забегай, исчезни. Лиза, прощай, завтра позвоню.
Этот незамысловатый вымогатель опять влез в их ночь и разрушил эпизод с садовником и собирающимся вокруг него остатком — здесь непременно была мать с сыновьями, вдова и плотник, Фома и Мария, и добавился к ним философ — в утреннем благоухающем саду возле пустой могилы. Осталась только ночь, лестница, зеркало, оно уже замутилось… Она прошла по комнатам на балкон и перегнулась через перила: двое внизу в дальнем отблеске фонаря толковали за жизнь, толковал мужичок, Иван Александрович слушал, вот поднял голову и сказал, почти не повышая голоса (звуки звонко разносились в переулке):
— Лиза, иди спать.
— Не хочется.
— Дочка, спать! — подхватил мужичок и погрозил пальцем, кого-то явно передразнивая. — Ишь, какая проказница, неслушница! Упадешь и разобьешься.
— Глупости! Я могу по самому краешку пройти, через перила перелезть и…
— Глянь, падает!
— Да глупости!..
Иван Александрович быстро пересек тротуар и вошел в подъезд; вымогатель зигзагом двинулся следом, а Лиза бросилась в прихожую и отперла дверь. Быстрые далекие шаги (он тоже не воспользовался лифтом), приближаются, уже за лестничным поворотом, выше, еще выше во тьме, лишь переменчивые блики падают из лунной столовой, отражаясь в зеркале.
— Мне действительно что-то такое показалось.
— Я нарочно, я заметила, что вы неравнодушны к балкону.
— Лиза, не торопись, — сказал он строго, но не ушел.
Мужичок наконец управился с лифтом, шумно подъехал и вывалился на площадку.