— Ощущение тайны.
— В чем?
— Во всем.
— Назовите какую-нибудь конкретную деталь в связи с этим.
— Скрип.
— Скрип чего?
— Не знаю.
— Очень любопытно. Подберите лексические пары к этому слову.
— Скрип пера, двери, лестницы, створки окна, ступенек, колеса, половиц, сапог, калитки, ворот, дерева под ветром.
— С чем из названных реалий ассоциируется ваш таинственный скрип?
— Ни с чем, потому он и таинственный.
— Где вы его слышали?
— В Никольском лесу на рассвете.
— Сколько вам было лет?
— Десять.
— Итак, лес на рассвете. Дерево под ветром?
— Ветра не было.
— Повозка?
— Не помню.
— Остается скрип сапог, вообще обуви. То есть чьи-то шаги? Опишите звук.
— Через равномерные промежутки: скрип-скрип-скрип.
— Вы были в лесу один?
— С другом. Евгением Вэлосом.
— Что он говорит по этому поводу?
— Что он ничего такого не слышал.
— Может быть, не расслышал?
— Может быть. Однако я запомнил на всю жизнь.
— Ваш друг способен соврать?
— Сколько угодно. Только зачем?
— Или у вас была слуховая галлюцинация?
— До вчерашнего дня я тоже думал: мне что-то померещилось.
— Что же произошло вчера?
— Мой отец упомянул об этом эпизоде (ну, когда мы были в лесу) и отказался ответить, откуда ему об этом известно. Вэлос ему не рассказывал.
— Выходит, там был кто-то третий? Например, ваш отец.
— Нет, не отец.
— Почему вы так уверены?.
— По некоторым обстоятельствам.
— А именно?.. Дмитрий Павлович, или откровенность — или излечение становится проблематичным.
— Отец не стал бы скрываться: отобрал бы парабеллум и забрал нас в Москву.
— Парабеллум. И вы молчали? Вам не хотелось о нем говорить.
— Ну и что?
— Это свидетельствует, какое значение вы придаете данному предмету. Откуда он взялся?
— Из бабушкиной тумбочки.
— Опять бабушка. Пистолет не ассоциируется у вас с детской историей о Тайной Вечере?
— Возможно. Во всяком случае, существует бытовая зрительная связь: тумбочка в прихожей напротив картинки.
— Великолепно. Итак, вы залезли в тумбочку…
— За сухарями. О пистолете мы не подозревали.
— Вы голодали в детстве?
— Сухари нам с Вэлосом нужны были для побега в Грецию.
— Откуда такая идея?
— Вэлос понасочинял, что он грек…
— Понасочинял?
— Возможно, и правда. Только это не имеет никакого значения. Он вне наций, не обременен историей и почвой. Интернационалист. Гражданин мира.
— По-моему, он и сейчас занимает в вашей жизни большое место.
— Да уж.
— А вы не испытываете к своему другу влечения, которое обыватели называют противоестественным, но которое в науке…
— Должен вас разочаровать, Борис Яковлевич. В этом смысле я самый нормальный обыватель. Просто Вэлос увел у меня жену.