"Богиня! Богиня! На колени! На колени! Молитесь! Просите прощения, умоляйте её пощадить вас, вшивые обезьяны, шакалы". И так далее и тому подобное. Рухнули островитяне на колени, затряслись, заголосили, забили головами о землю, стараясь замолить грехи, накопленные к данному времени. "Красная Рука", Зоя, Тарновский тоже рухнули на колени, завопили нечленораздельно, боясь разоблачения и растерзания в религиозном порыве жрецов и островитян.
" Может, хватит предисловий, - думала Зоя, грохаясь головой в зелёную лужайку, - затягиваете спектакль. Лучше покажите богиню, давно подружку не видела".
Жрецы, бледные от волнения, завопили ещё громче и слаженнее, что прощённые могут увидеть богиню. Что сделалось с островитянами трудно описать словами. С космической скоростью вскочили они с мест, побежали к храму, толкаясь, отпихивая других, не замечая упавших, рвались они к храму, стараясь попасть в первые ряды. Зоя и Тарновский, пользуясь профессиональными навыками, сумели занять место не в первом ряду (это им было не нужно), а скромно между третьим и четвёртым, чтобы было удобно наблюдать за дальнейшим развитием событий. Островитяне бежали не с пустыми руками, а с дарами, предназначенными богине: это была пища, мясо диких и домашних животных, рыба. Группы по три четыре человека тащили туши кабанов, молодых оленей. Некоторые женщины держали в руках небольшие тюки, содержимое этих тюков осталось неизвестным. Когда толпа приблизилась к храму, жрецы твёрдым движением сумели её остановить. Толпа замерла в благоговейном оцепенении. И на поляну вышла она! У Тарновского помутнело в глазах: на поляне, на виду у всего народа богиня стояла абсолютно голая! Хорошо было видно холёное белое тело, раскормленная морда, высокомерный взгляд. Зоя вцепилась в рукав Тарновского, она боялась потерять сознание, у неё кружилась голова. Вдруг, совершенно непонятным современной науке образом, на Арине возникла зелёная блузка, обтягивающие брюки, гардероб дополняла лёгкая куртка. Затем ещё несколько раз на глазах у изумлённой публики на ней самопроизвольно сменилось около десятка разнообразных нарядов необычайной красоты. Способ переодевания был совершенно непонятен, красота их была неземная. "Красота неземная",- шептала Зоя, околдованная этим зрелищем. Подкатили жрецы трон, богиня уселась, одежды исчезли, наготу прикрывало большое количество, нанизанных бусами разноцветных камешков, которые красиво переливались под светом ламп. Тарновский в драгоценностях разбирался: это не камушки, это драгоценные камни, разных размеров и цветов, причём лучшего качества и идеальной обработки. Развернули стол, и началось угощение. Перед богиней ставили различные блюда и она, надо сказать, ела их жадно и много, чавкала, мясо брала руками, жир стекал с её рук и лица. Если мамашку Тарновского называли русской Цирцеей, то Арину наверно русская Кали. Блюда подносили и подносили, а она всё ела и ела, а папуасы благоговели и благоговели. Всё, что так благочинно проходило вначале, развернулось затем в банальную оргию, что называют в нашем народе, большим бодуном. Если мамашке Тарновского в Венеции на суде поклонники бросали черные розы, то Арине жрецы кидали разноцветные лианы. Жрецы начали плясать первыми, сначала полуголыми или совсем голыми, что называлось раскрыться в естественном виде, не стесняясь при этом каяться. Они неистово плясали, что означало связь с высшими силами, которые защищают богиню. Островитяне мало ели, они, в основном пили, стараясь не уступать жрецам и напиться до потери чувств, что означало стараться угодить богине, и получить прощение большей части грехов.