— Хватит, — вмешалась Родионова. — Соколовский, проводи представителей. Не мешайте работе следствия. — Когда ворча и переругиваясь, чиновники удалились, Игорь и Вика подошли к эксперту. Илья, по обыкновению, что-то напевал себе под нос, осматривая поверхности через лупу, нанося порошок и распыляя его кисточкой.
— Молодцы, девочки! — изрек он при виде Родионовой.
— Какие девочки?
— Я так понимаю, что вчера генеральная уборка была. Все стерильно и чисто. Ни пылинки, ни отпечатка.
— Ну, следов-то хватает, — раздался от двери голос Симоненко. — Посмотрите, Илья. Замок сломан изнутри. Довольно умело, но преступник сильно торопился.
— Зашли как, через окно? — спросил Соколовский.
— Если зашли через окно, почему так же не вышли? — спросила Вика.
— Директор божился, что утром все окна были закрыты, — отряхивая колени, сказал Симоненко.
Люба и Кристина сидели на стульях в отделе и испуганно смотрели на полицейских. Наверняка впервые оказались в роли вызванных в полицию свидетелей, а то и подозреваемых. После обязательных анкетных вопросов для протокола Родионова перешла к сути. Эти две семнадцатилетние девушки, работавшие во дворце творчества молодежи уборщицами, были последними, кто заходил вчера в зал, где была подготовлена выставка.
— Мы все закрыли, все, — уверенно говорила Кристина. — Ключ сторожу отдали. Люба, скажи!
— Мы не видели ничего такого, — подтвердила вторая девушка. — Все было нормально.
— Там вообще половина наград Любиной бабушки! Да мы несколько раз все проверили!
— Половина наград? — переспросила Вика.
— Бабушки и дедушки, — поправила Кристину Люба. — Они вместе всю войну прошли. Только дедушка уже умер. Давно.
— А с бабушкой твоей можно поговорить? — поинтересовался Соколовский.
— Конечно. Она дома.
— Позвони ей, — попросила Вика. — Скажи, чтобы никуда не уходила, мы сейчас приедем.
— Она не уйдет, она… мало куда ходит.
Когда девушки ушли, Вика спросила Симоненко про сторожа.
— Там еще интереснее, — усмехнулся Валерий. — Тут сопливые уборщицы, там полустудент, который к экзаменам готовился. Клянется, что с улицы смотрел на окна, было закрыто. А охранник обход не делал. Ключи ему девочки сдали вовремя. Это он подтвердил.
Дверь открыла сухая подтянутая женщина лет восьмидесяти пяти. Активная, уверенная, она с ходу пригласила гостей к столу, отклонив все возражения. Разговаривала фронтовичка сильным голосом, в котором чуть сквозила добрая насмешка. Родионова и Соколовский прошли на чистенькую светлую кухню. И только здесь, когда Амосова достала из шкафчика еще две чашки, потом вазу с печеньем и конфетами и, наконец, принялась наливать гостям чай, Соколовский понял, что она слепая.