— Солнышко, у меня от бессонной ночи геморрой разыгрался. — по стариковски вздыхая, протянул он. Я невольно прыснула, зажав рот ладонью. — Совсем старый стал, не могу выбраться из дома. Что? Где геморрой находится? Ах, вон оно что! Ну да, ну да, перепутал старик Митяй. Не геморрой, а радикулит! Но из дома все равно никак. Приезжай ко мне, кисонька, побалакаем.
Разумеется, Милочку он уболтал и, смеясь, повернулся ко мне:
— Оцени мое обаяние! Она приедет, еще и фруктов старому больному Митяю привезет.
— А она знает, что мы вместе живем? — подозрительно спросила я.
— Пока не знает. Сюрприз будет. — весело заржал Митяй, и я невольно засмеялась вместе с ним.
К приходу Милочки мы в четыре руки соорудили салат из крабовым палочек с яйцами, и я от души настругала туда чесноку. Митяй к крабовому салату все равно не притронется, я тоже, поскольку чеснок на дух не переношу. Вот пусть одна Милочка и благоухает чесноком.
Мое пребывание в доме Митяя и правда стало для Милочки сюрпризом, судя по ее лицу, не слишком приятным. Впрочем, высказывать свое неудовольствие она не стала, лишь сухо кивнула мне, сунула в руки кулек с огромными оранжевыми апельсинами и сосредоточила все внимание на раздувшемся от самодовольства Золотухине.
Тот распушил перья, и добрых четверть часа рассказывал, как он рад милочкиному визиту, и как ему приятно поговорить с умной и рассудительной девушкой. От крабового салата гостья отказалась наотрез, учуяв ядреный запах чеснока, зато проголодавшийся Митяй мгновенно умял пол-салатницы. Чеснок его не смутил совершенно. Я сидела за столом, чистила апельсины и мрачно смотрела, как Золотухин с аппетитом ест вкусный, но недоступный для меня салат. Заодно пришлось выслушать его завернутые дифирамбы в адрес медсестры. Изредка он вставлял какие-то вопросы о больнице и врачах, но эта тема не слишком интересовала Милочку. По крайней мере, стало ясно, что об исчезновении Спиридонова она пока не слышала.
Наконец, я перебила Митяя вопросом:
— А что, ваш Спиридонов медсестричек соблазняет?
От неожиданности Милочка подавилась очередной долькой, и, прокашлявшись, спросила:
— С чего ты взяла? Он такой сухарь, что хоть гвозди заколачивай! Даром, что симпатичный.
— Ага, а одна девушка чуть не утопилась, когда он ее бросил!
— Да откуда ты знаешь? — изумление Милочки казалось неподдельным. — Я с ним три года работаю, и то не слышала!
— А мне Жанна рассказала.
— Жанна? А, новенькая! — сообразила Милочка. — Она у нас работает не больше недели, а надо же, все знает про нашего зава! — в его голосе звучала неприкрытая обида.