Опять в трубке послышались шорохи, треск, музыка и прочие ясные и неясные звуки.
– Ну что? – шепотом спросил председатель.
– Пошел к Ревкину согласовывать, – прикрыв трубку ладонью, высказал догадку парторг. Он несколько раз менялся в лице, краснел, бледнел и грязным платком промокал угловатую плешь.
Два раза врывалась телефонистка:
– Говорите?
– Говорим, говорим, – поспешно отвечал Килин. Наконец в трубке что–то отдаленно хрюкнуло, пошлепало, и снова влез вкрадчивый голос Борисова:
– Послушай, друг ситцевый, у тебя партбилет с собой?
– А как же, Сергей Никанорыч, – заверил Килин. – Завсегда, как положено, в левом кармане.
– Вот и ладно, – одобрил Борисов. – Садись на лошадку и дуй торопливо в райком. И билет захвати.
– Зачем? – не понял Килин.
– На стол положишь.
Такого оборота Килин все–таки не ожидал. Он посмотрел на председателя, который как раз в этот момент, пользуясь важностью разговора, двинулся к сейфу, но остановился на полдороге и фальшиво ответил взглядом на взгляд, как бы проявляя должную заинтересованность.
– За что же, Сергей Никанорыч? – спросил Килин упавшим голосом. – Да чего ж я такого наделал?
– Анархию развел, вот чего ты наделал! – Борисов ронял слова, как свинцовые капли. – Да где же это видано, чтобы народ сам по себе собирался без всякого контроля со стороны руководства?
У Килина внутри все остыло.
– Так ведь, Сергей Никанорыч, ты ж сам… вы ж сами говорили: стихийный митинг…
– Стихией, товарищ Килин, нужно управлять! – отчеканил Борисов.
В трубке что–то щелкнуло. Опять заиграла музыка, и неизвестная женщина сказала неизвестному Мите, что одеяло она ему прощает, а самовар пусть достает где хочет.
– Алло, алло! – закричал Килин, думая, что прервали. Но телефонистка вежливо объяснила, что товарищ Борисов свой разговор закончил. Килин медленно положил на рычаг скользкую трубку и перевел дыхание. «Это ж надо, – думал он сокрушенно, – вроде все делал как надо, а чуть не вляпался в политическую ошибку. А ведь все так просто и понятно. Мог и сам своим умом догадаться: стихией нужно управлять. Если даже она сама движется в желательном направлении, ее надо возглавить, иначе она может решить, что она вообще может двигаться сама по себе. Вот он в чем корень! Это еще хорошо, что Борисов сказал «товарищ». А мог бы сказать «гражданин». Политическую ошибку допустить легко. Исправить трудно. Как говорится, для исправления таких ошибок у нас есть исправительные лагеря».
– Ну что он сказал? – дошел до Килина вопрос председателя.
– Кто? – спросил Килин.
– Борисов, кто ж еще. Указание дал?