– Указание? – переспросил иронически Килин. – А ты, когда по малой нужде идешь, тоже указания спрашиваешь? Действовать надо, вот и все указания.
С этими словами Килин и вышел тогда на крыльцо. А председатель, пользуясь случаем и не дожидаясь никаких указаний, снова нырнул головой в сейф и долго из него не выныривал.
5
Управлять стихией – дело, конечно, трудное, но для многих привычное.
После того как толпа хотя и с видимой неохотой, но все–таки рассосалась, бригадиры Шикалов и Талдыкин вернулись к конторе и сидели на завалинке, ожидая дальнейших распоряжений начальства.
– И что это за народ такой! – еще не остыв от недавних усилий, удивился Талдыкин. – Ты его гонишь, а он не идет! Каждый упирается как баран и ни с места! Ведь, я так понимаю, если начальство говорит «разойдись» – разойдись. Начальство лучше знает, что делать, с нашими головами туды не посодют. Так нет ведь, каждый еще норовит свой гонор показать, и каждый из себе прынца строит.
– Что да, то да, – рассудительно согласился Шикалов. – Вот раньше, когда я еще молодой был, мы таких–то гоняли винтовками. – Он задумался и усмехнулся, вспомнив отдаленный момент своей биографии. – Помню, еще в шашнадцатом годе служил я в Петербурде хельдхебелем. А народ там проживал такой, что работать не хочут, а с утра пораньше берут тряпочки разные, на их фулюганские слова пишут, потом на палки нацепют и идут на улицу – грамотность свою показать. И вот, бывало, отберешь у его эту тряпку да еще скажешь в сердцах: «Ах ты, фулюган эдакий, да и что же ты такое делаешь?» А ён говорит: «Это не я, говорит, фулюган, а ты, говорит, фулюган, это не я, говорит, у тибе тряпку цапбю, а ты у мине цапаешь». А я говорю: «Это не я, говорю, фулюган, а ты, говорю, фулюган, потому что я, говорю, с ружом, а ты без».
– И какие ж они слова на тех тряпках писали? – заинтересовался Талдыкин, надеясь, что матерные.
– Слова–то? – переспросил Шикалов. – Я ж тебе говорю: фулюганские. Ну там «долой Ленина», «долой Сталина» и протчие.
Тут Талдыкин засомневался.
– Погодь, – остановил он Шикалова. – Чтой–то ты не то говоришь. В шашнадцатом годе Ленина и Сталина еще и не было вовсе. То есть они–то, конечно, были, но государством рабочих и крестьян покуда не управляли.
– Да? – спросил Шикалов.
– Да, – ответил Талдыкин.
– Выходит дело, Ленина не было, Сталина не было. А кто ж тогда был?
– Известно кто, – сказал Талдыкин уверенно. – В шашнадцатом годе был царь Николай Александрович, император и самодержец.
– Глупуй ты, Талдыка, – посочувствовал Шикалов. – Не зря у тебя такая фамилия. Бригадир, а калганом своим сообразить не можешь, что Николай, он был опосля. А до его еще был Керенский.