над означенной публикой…
Успешно поднятый шум достиг ушей королевы — о чем позаботился уже не Эссекс (быстренько унырнувший под корягу), а именно Витгифт, через Пакеринга. Впрочем, Елизавета к тому времени наверняка уже была в курсе проводимого расследования: об этом ясно свидетельствуют и королевский гонец, вручавший Марло повестку, и многозначительные пометки на полях переданного ей 2 июня итогового документа (о них — чуть погодя). По этому поводу между Ее Невоздержанным-на-язык Величеством и бессменным первым министром, отцом-основателем разведслужбы лордом Бёрли состоялся, как мы предполагаем, вот такой примерно разговор:
— А растолкуй-ка мне, дружище Уилл — что там себе позволяют твои шпионы? Вы там, в Службах, похоже, вообще уже краев поляны не видите!.. Вы что, вообразили, будто законы Острова вам вообще не писаны, натренировавшись там у себя, на Континенте?
— И не надо меня лечить, Бёрли! — я в курсе, что такое «прикрытие»! Но какого хрена вся эта атеистическая мерзость просачивается от вас — от вас!! — в публичное пространство? Да не то что просачивается, а — хлещет струями!.. За каким дьяволом вы, своими руками, сдаете такие козыри Витгифту с его долбодятлами? И что я должна ему отвечать, на этом месте, что?! — когда, по закону-то, он кругом прав?..
— Этот ваш… как его там?.. майор Марло — почему от него столько шума? Почему столько шума, Бёрли?! Какой он, к чертовой матери, после этого «боец тихого фронта»?! Сделайте уже, чтоб стало тихо!!
— Я не намерена далее обращаться к этому вопросу, Уилл. Просто избавь меня от этого шума — неужто это такая уж проблема? Всё на твое усмотрение…
…За текстуальную точность мы, конечно, не ручаемся, но смысл был наверняка такой. После 27 мая Марло оказался фигурой под двойным боем: слишком многие влиятельные люди вокруг готовы были подписаться под строчками из доноса Бейнса: «Это опасный человек, чей рот следует заткнуть».
Правда, при выборе способа заткнуть тот рот между теми влиятельными людьми могли возникнуть (и, как мы предполагаем, возникли) существенные расхождения. Так что — «Возможны варианты».
Предыстория-3: «Доносчику — первый кнут»
Как уже сказано, то, что мы привыкли называть «полицией» (имея в виду не «патрульно-постовую службу», то есть стражу, а именно «уголовный розыск») появилось в Европе очень поздно — намного позднее, чем секретные службы (а в Англии — так даже позднее «Общества защиты животных», это безо всяких шуток). То есть тогда не существовало даже прообразов Скотленд-Ярда — гос-конторы, занимающейся расследованием уголовных преступлений на сколь-нибудь регулярной основе. Была городская стража с констеблями (бестолковость которых вошла и в поговорки, и в пьесы Шекспира), была запутанная иерархия судов со своим штатом юристов, могущих вести судебное следствие, и были коронеры, устанавливающие сам факт насильственной смерти. Если же вам надо было отыскать пропавшую вещь (или, скажем, человека) — тут следовало обращаться скорее к кому-нибудь вроде «вышеупомянутого Фрайзера».