— Мэм! Миледи!.. Простите за высокопарность, но вот в такие моменты как раз и понимаешь — почему Англия непобедима!
Старая леди величаво кивает:
— Я извещу констеблей, но вряд ли они появятся раньше чем через пару часов. Слух, однако, разнесется быстро, и через небольшое время тут отбою не будет от любопытствующих. Надеюсь, вам хватит сноровки охранять Crime scene и не пускать их дальше входной двери?
Когда хозяйка убывает, Поули командует подельникам:
— Затереть следы известки на полу, мигом! И сами подошвы!
Скерес с Фрайзером озадаченно переглядываются — а командир-то наш не рехнулся ль? Нашел время — потрафлять старой аккуратистке…
— Шевелитесь, черт бы вас взял! Это будет похуже правого глаза!
И, видя полное их непонимание, снисходит до объяснения:
— Из всех окрестных улиц в известке можно перемазаться только на Риджент-стрит — там стройка. А мы подходили к пансиону с противоположной стороны — с Эппл-роуд!
Присев на корточки, Поули принимается на всякий случай обшаривать карманы убитого.
Только теперь зритель может наконец толком, вблизи, разглядеть его лицо: это — нанятый Скересом «Ржавый» (что ж, портретное сходство и впрямь есть).
Киллер, как легко догадаться, вошел в пансион, обменявшись плащами с Марло, во время совместного их со Скересом «патрулирования сада»; в каковой сад он проник — через Риджент-стрит.
…Поули на миг отрывается от своего занятия и задумчиво вопрошает в пространство:
— Вот интересно: в каком же она, на самом деле, чине?
Сцена 12
Дептфордские доки (впрочем, точная идентификация места оставлена на усмотрение зрителя: бегущей строки нет).
Луна, в принципе, есть — но проку от нее, считай, никакого.
В стремительно сгущающемся тумане от пирса отваливает ялик; гребец виден совсем уж размытым пятном, а темный силуэт пассажира на корме дарит прощальный взмах двоим закутанным в плащи провожающим и декламирует:
— Как лист увядший падает на душу… — похоже, стихи…
Туман сгущается до того, что из него уже, похоже, можно нарезАть кирпичи, как из фирна на эскимосское иглу; чернота неподвижной воды тяжела и вязкА, как мазут… Со звуками, как частенько бывает в тумане, творится странное: плеск весел отплывающей лодки слышен даже вроде как всё отчетливей — на фоне тихо-тихо вступающих саундтреком первых тактов траурного марша из вагнеровской «Гибели богов».
Оба провожающих, не сговариваясь, широко крестятся — и по тому, как они после этого переглядываются, ясно: эти подобными выражениями чувств не разбрасываться не привыкли…
Поули:
— Хм… Вам тоже померещилось, сэр?
Уолсингем (мрачно):