— Металл — твоя душа, — продолжал Теллингдвар.
В этом тихом мире было так много совершенства. Почему же Ваксиллиуму иногда казалось, что одним своим присутствием он его пачкает? Что все — части одного большого белого полотна, а он — пятно в нижнем углу?
— Ты охраняешь нас, и потому мы принадлежим тебе. — Голос Теллингдвара словно начал отдаляться.
«Пуля, — думал Ваксиллиум, все еще сжимая кусочек металла в ладони. — Почему он оставил в качестве напоминания пулю? Что это значит?» Символ казался странным.
Чтения закончились, и молодые люди, дети и взрослые — все как один поднялись и стали разминать мышцы. Кто-то весело перекинулся парой слов. Уже почти наступило время гасить огни — и это означало, что террисийцам помоложе следует направляться в свои дома или, в случае Ваксиллиума, в общие спальни. Он остался стоять на коленях.
Теллингдвар начал собирать коврики, которые использовали во время чтений. Он брил голову и носил ярко-желтые с оранжевым одеяния. Заметив, что Ваксиллиум не ушел с остальными, Теллингдвар приостановился с охапкой ковриков в руках:
— Асинтью? С тобой все в порядке?
Устало кивнув, Ваксиллиум с трудом поднялся — ноги онемели оттого, что он так много времени провел в коленопреклоненной позе, — и поплелся было к выходу, но вдруг остановился:
— Теллингдвар?
— Да, Асинтью?
— В Поселке когда-нибудь совершались преступления?
Коротышка-распорядитель замер, руки, сжимающие коврики, напряглись.
— Почему ты спрашиваешь?
— Из любопытства.
— Не переживай. Это было давно.
— Что именно?
Теллингдвар собрал остальные коврики, двигаясь с большей спешкой, чем раньше. Возможно, другой на его месте ушел бы от ответа, но Теллингдвар был очень искренним человеком. Классическая террисийская добродетель: с его точки зрения, избегать ответа было столь же плохо, как лгать.
— Не удивлен, что об этом все еще шепчутся, — сказал Теллингдвар. — Полагаю, за пятнадцать лет кровь не стерлась. Но слухи не соответствуют истине. Была убита только одна женщина, и смерть она приняла от руки мужа. Оба были террисийцами. — Он помедлил. — Я их знал.
— Как ее убили?
— Для тебя это важно?
— Ну, слухи…
— Пистолет. Оружие чужаков. Мы не знаем, откуда он его взял. — Теллингдвар покачал головой и бросил коврики поверх стопки у стены. — Полагаю, удивляться не следует. Люди везде одинаковые, Асинтью. Ты должен это помнить. Не считай себя лучше других из-за того, что носишь это одеяние.
Теллингдвар, несомненно, мог любой разговор превратить в наставление. Кивнув, Ваксиллиум выскользнул наружу. Небо грохотало, предвещая дождь, но тумана пока что не было.