— Сорок один раз, — ещё раз напомнил здоровяк.
— Хорошо. Итак… Гермиона?
— Чёрт возьми, гаки, да в чём проблема? — явно разочарованный Кенпачи помахал перед лицом юноши папкой толщиной с телефонный справочник. — Да, она не писаная красавица, так ведь и не уродина. И потом: умная, верная, прошла с тобой огонь и воду и ни разу не отвернулась. Плюс у неё отличный правый хук. Что тебе ещё нужно? И вообще: здесь так написано.
— Ладно, — согласился Гарри, но в основном из страха ещё больше разозлить собеседника. Кроме того, в этих словах действительно много правды. А он почему-то никогда о таком не задумывался. Мда, мистер Поттер, и где были ваши мозги? Летали на «Молнии»? Интересно, а что ещё есть в этой папке?
— А там, случайно, не написано, как я убил Волдеморта? — поинтересовался гость, втайне надеясь отвлечь синигами от мыслей о крови и насилии.
— Никаких подробностей, — откликнулся тот таким тоном, словно изрёк самую очевидную вещь на свете.
— Ладно. И когда вы собираетесь отправить меня обратно?
— После учёбы.
Вспомнив, как этот здоровенный детина надвигался на него с мечом наперевес, волшебник тут же спросил:
— А раньше вы меня уже учили?
Жнец покачал головой, отчего колокольчики весело зазвенели.
— Нет, — ответил он, а затем пояснил: — Были какие-то глупые причины, но на этот раз я получил разрешение от старика Ямамото. Ведь это случится в последний раз.
— В последний? Почему? — удивился Гарри.
Хозяин кабинета так и впился в него взглядом. Мда, куда там Снейпу.
— Гаки, ты умер сорок один раз, — повторил Кенпачи. — Если умрёшь снова, получится сорок два.
Совершенно не понимая, что такого важного в этой высшей математике, волшебник задал следующий вопрос:
— И в чём проблема?
— Сорок две смерти, идиот, — прорычал шинигами. — Если ты умрёшь снова, больше нам не разрешат отправить тебя назад.
— То есть… я умру насовсем?
— Да.
Снова воцарилось неловкое молчание. Во всяком случае, неловкое для Поттера, а Жнец, похоже, просто заскучал.
— Хорошо… А почему именно сорок два?
— Потому что, гаки, так устроена жизнь, смерть и Вселенная, — ответил собеседник, а затем отодвинул папку и взялся за меч.
Гостю вздумалось запротестовать, но тут Кенпачи встал, и слова умерли, даже не родившись. Мерлин, да он огромный! В предвидение Гарри не слишком верил (пожалуй, за исключением известного пророчества), но тут на него снизошло:
«Вот дерьмо!»
— А теперь, гаки… защищайся! — взревел шинигами, одной рукой отшвыривая стол, а второй — замахиваясь мечом.