После еды вся компания вместе с вином перебазировалась в гостиную. Сергей Сергеевич умеючи растопил камин, стало очень уютно, несмотря на огромные габариты помещения. Валентины стали собираться домой и в этот момент раздался колокольный звон.
– Что это? – удивился Комаров.
– Интерком от ворот, – махнул рукой Гений. – Специально сделано так, чтобы во всем доме слышно было, даже в бассейне.
– Кого это черти принесли? Все наши вроде бы дома, – удивилась Любаша, растерянно оглянувшись на Валентину.
– Сейчас гляну, – сообщила та, направляясь в прихожую.
Колокольный звон продолжался и как будто даже нарастал, хотя Любаша понимала, что такого не может быть. Что-то тревожное было в этом звоне. Сергей Сергеевич изменился в лице и сильно побледнел. Видимо решил, что это за ним пожаловали следственные органы.
– Может опять очередной адвокат ломится? – растерянно предположила Любаша.
– Ой! Не накручивай себя заранее! Сейчас всё узнаем, – Гений отхлебнул из своего бокала и уставился в огонь, как будто именно там происходило что-то важное.
И тут в гостиную буквально ввалилась испуганная Валентина.
– Люба! Там, там…, – она замахала руками, указывая в сторону двери.
– Кто? – хором спросили все присутствующие.
– Алик там! – Валентина вытаращила глаза. – Как живехонький! Кричит «Люба, я вернулся», точно как в фильме.
Любаше показалось, что она превращается в ледяной столб. Разве что не холодно, но ни рукой, ни ногой пошевелить невозможно, да и язык тоже никак не хотел поворачиваться.
– «Берегись автомобиля» фильм называется, – невозмутимо пояснил Гений.
– Алик он кто? – поинтересовался бледный Комаров. – И откуда вернулся? Тоже из тюрьмы, как в фильме?
– Нет, он из неизвестного направления вернулся. Это муж Любани. Он сто лет назад исчез в неизвестном направлении. Вот, видимо, вернулся, – пояснил Гений. Он явно делал вид, что происходящее его никак не касается.
Колокольный звон продолжал неистовствовать.
– Люб! Открыть бы надо, – подала голос Валентина. – Не то разнесет ворота, он же бешеный, как сейчас помню.
Любаша моргнула и с трудом кивнула головой.
– Любовь Владимировна! Вам плохо? – Комаров вскочил со своего места.
Любаша помотала головой и махнула рукой, чтобы он сел обратно. Интерком, наконец, заткнулся, видимо Валентина открыла двери. В гостиной стало тихо, только и слышалось, как потрескивают поленья в камине. Любаша подумала, как хорошо, что в этот вечер она всё-таки оказалась дома не одна.
В гостиную, словно в прострации вернулась Валентина с остановившемся странным взглядом, а следом за ней явился Альберт Александрович Тарасов собственной персоной. Конечно, прошло много времени, и он изменился. Наверняка ведь и Любаша изменилась тоже, но она вдруг поймала себя на мысли, что никогда не замечала, как её муж так похож на прибандиченного самоуверенного «братка». Или это опыт работы в крупнейшей консультационной компании города так повлиял на мировосприятие Любаши Тарасовой? Ну, да! За время отсутствия у Алика вырос пивной живот, коротко остриженная голова поседела, но глаза-то остались прежними. Насмешливыми, нагловатыми и слегка бессовестными. Любаша прислушалась к себе. Ей совершенно не хотелось радостно кидаться на шею внезапно объявившегося супруга. И чего, собственно, радоваться? Да, она уже мысленно похоронила его и пролила по этому поводу несметное количество слез. Конечно, хорошо, что он оказался живым и здоровым. Но для кого это хорошо? Безусловно, это хорошо для него самого. А вот для Любаши хорошо ли это? Ведь это означает только одно – десять лет назад он бросил её одну с ребенком наедине с кучей проблем, которые он сам же и создал. Нет, еще можно было бы понять, если его похитили злые люди и удерживали в плену всё это время, но на человека, с трудом вырвавшегося из плена, он как-то совершенно не походил. Вон, морда какая гладкая. Всем своим видом Альберт Александрович Тарасов буквально демонстрировал окружающим свое благополучие и полное довольство собой и жизнью.