Доковыляв, наконец, до травматологического пункта, ляпнувшись там, в коридоре на скамеечку и вытянув измученные каблуками ноги, она посмотрела на несчастных пострадавших от нечищеных тротуаров и сосулек. Пострадавшие маялись в ожидании своей очереди к врачу. Глядя на них, Валентина Григорьевна решила, что нужно срочно куда-нибудь лететь за границу. Причем неважно куда, лишь бы подальше отсюда. Несчастные выглядели примерно одинаково. Какие-то бесформенные и бесцветные. Многие женщины были явно моложе Валентины Григорьевны, но что с того? Как говорится, без слёз не взглянешь и отворотясь, не налюбуешься!
Валентина Григорьевна вспомнила собственную бабулю, ту самую, которая платила за себя сама и не принимала никаких подарков и помощи даже от родных. У бабули в кармашке кофты всегда имелось круглое зеркальце. Она периодически его доставала, смотрелась в него, хмыкала и говорила: «Ну и страшилище», после чего прятала зеркальце обратно в карман. Конечно, бабуля не была страшилищем. Бабуля была бедной. Очень бедной, как большинство бабуль в советское время. Бабуля существовала на нищенскую пенсию, так как её документы о рабочем стаже сгорели при взрыве бомбы в блокаду вместе с заводом, на котором бабуля тогда работала. Стаж восстановить не удалось. Поэтому бабуля на пенсии ещё подрабатывала гардеробщицей. Но при этом, несмотря на возраст и нищету, она оставалась красивой. Бедная, красивая, гордая и очень худенькая. В индийской шерстяной кофте и цветастом ситцевом платье. Зимой и летом. Зимой у бабули к наряду добавлялись войлочные сапоги «прощай молодость» на молнии спереди и драповое пальто с каракулевым воротничком. На голове бабуля носила платок. Но не платочек а’ля деревенщина, а платок типа шаль или шарф. И ещё у бабули имелись очки. Простецкие роговые очки со стеклами, поделенными на половинки для дали и для чтения, одна дужка этих очков сломалась и была примотана изолентой. А за стёклами очков прятались лукавые большие глаза. И руки бабули были очень шершавые. Валентина Григорьевна почему-то очень любила в детстве гладить эти шершавые руки. Так вот, если посадить в эту очередь травматологического пункта бабулю Валентины Григорьевны, она бы всё равно выделялась среди этих добротно одетых, сытых, но каких-то серых людей. Она бы просто сразу бросилась в глаза. Отчего так? Вот и Дашка, одетая по поводу похода на митинг довольно скромно и практично, тоже почему-то сразу бросилась полицейским в глаза. Не удивительно, что её замели. Такую девицу и без розового рюкзака за версту видать. И Ленка тоже красавица, хоть и клуша. Сидит унылая, нос повесила, а всё равно выглядит лучше всех.