— Просто голова закружилась. — Во рту непривычно сухо, так что практически залпом опустошаю остатки воды. Становиться лучше. Пара минут — и в голове прояснятся, мир вновь наполняется звуками, запахами и цветами.
— И часто она у тебя вот так кружится?
— Мой Цербер уже весь в боевой стойке, — пытаюсь шутить я, но по глазам Рэма вижу, что он не успокоится, пока не услышит ответ. — Пару раз, кажется. Я в последнее время отвратительно сплю. Но, знаешь, кажется, скоро у меня появится отличное лекарство от бессонницы.
Во рту немного горчит, но я практически уверена, что все дело в разрушенном моменте. Нужно срочно вернуть все назад, поэтому, хоть я все еще чувствую слабость в мышцах, толкаю моего Цербера на скамейку, а сама сажусь ему на руки. Обнимаю, трусь носом о щетину на его подбородке.
— Я в порядке, правда. Просто нервы.
С минуту мы смотрим друг на друга, и в конце концов, Рэм сдается. И огорошивает меня еще одной вещью, которую я и представить не могла, хоть, поверьте, мой оптимизм относительно романтического потенциала этого мужчины весьма высок.
— Я думаю, Бон-Бон, что, хоть это и архаизм, и очень традиционно и не современно, но наша первая брачная ночь должна быть действительно первой. — Он смешно морщит лоб, и я не в силах удержаться, чтобы не разгладить морщинки пальцами. — Поверить не могу, что говорю это, но если мы все организуем в короткие сроки, то… В общем, малышка, готов подождать ночи, когда смогу вытряхнуть тебя из итальянских кружев и лишить невинности в нашей постели нашего дома.
Он даже не скрывает, что нарочно расставляет акценты на словах «наши».
В груди щемит и хочется плакать, и смеяться, и танцевать посреди улицы, и хватать за руки прохожих, выкрикивая в их ошалевшие лица, что сегодня я — самая счастливая женщина на свете.
— Итальянские кружева? — только и могу сказать я, полностью расплющенная этим катком нежности.
— Неужели ты думаешь, что я позволил бы какой-то другой женщине идти под венец в платье, в котором впервые тебя поцеловал?
Я думаю, что любить его больше уже просто невозможно.
Мы гуляем, кажется, до глубокой ночи: пьем кофе из «Старбакса», едим вкусные, еще горячие мафины, просто держимся за руки и целуемся. Так много целуемся, что у меня начинают жечь губы и саднить подбородок, который старательный Рэм прилично натер щетиной. Но мне все равно: это больше, чем романтика, больше, чем наш первый вечер вместе в статусе официальной парочки. Это — мы, и нам плевать, что, когда мы останавливаемся, чтобы прилипнуть друг к другу и жадно, словно изголодавшиеся друг по другу любовники, поцеловаться, нас тут же атакуют со всех сторон любители снять видео на телефон. Какая-то темнокожая женщина с чумовыми косичками жестами предлагает схватить Рэма за задницу, давая понять, что задница у моего мужчины отменная.