Алексей присматривался к людям — белые славянские лица, ясные светлые глаза… Прошли тысячелетия — а племя Руси живёт здесь, на этой земле. Пришельцы с далёкого Севера, выходцы из тёмных льдов вечности… «Вот уж действительно — орды приходят и уходят, а Русь остаётся».
Пётр словно прочитал его мысли:
— Ты прав. Россия — это квинтэссенция Вечности. Есть такая легенда о Третьем Риме, который стоит вечно. Так это правда, Алексей. Он стоит вечно, потому что он сам — суть вечность. И, знаешь, так странно наблюдать высокоразвитые цивилизации, которые сошли с ума, спятили — и бьются о наши Римские стены тёмными волнами, океанами ненависти. Они разлетелись вдребезги, вдрызг и брызг… Они превратились в это — Пётр зачерпнул с клумбы горсть сухой земли — и теперь уж, действительно, Россия — всё, а остальное — ничто. Поэтому скажи там всем, что если не станет России, то ничего не станет.
Алексей ещё не понял где «там» и кому «всем» он должен это сказать, а Пётр уже встал со скамейки, и спрятал часы в карман:
— Ну, хорошо, время у нас ещё есть. Основательная экскурсия по городу, а к вечеру — на Площадь.
* * *
Много чего увидел Алексей в Столице будущего — да только так и не почувствовал этого самого «будущего». Нет — он словно окунулся на тысячелетия назад, и ощутил живую древность — древность, парадоксально кипящую молодостью. Не было ни железобетона, ни кривых металлических конструкций, ни стеклянных небоскрёбов; не было мельтешащих многоцветием рекламных щитов и сияющих витрин; словно истлели мёртвые сухие многоэтажки; куда-то пропали бесчисленные рестораны, закусочные, бутики, ночные клубы — вся эта шелуха выгорела в жару русского катарсиса. Острые шпили изящных, словно дрожащих в воздухе готических зданий тёмного камня; тяжёлые грубые формы приземистых жилых домов; резное дерево увитых плющом скромных часовен; и парки — бескрайние, словно леса. По всему городу, на каждом шагу внезапно появлялись, словно шутки архитектора, то копии египетских пирамид, то статуи в античном стиле, то кусок стены, изукрашенный яркой мозаикой, то раскрашенные деревянные фантастические звери, то просто неотёсанные камни, покрытые древнерусской вязью и причудливой символикой. И озарённые осенним солнцем, золотом горели купола взвившихся ввысь маленьких церквей — снаружи и изнутри расписанных глубокими, тёмными красками, с коваными воротами, украшенными венками из белых цветов…
Вечерело, и загорались раскидистые фонари — по всему городу вспыхивали разноцветные нежные огоньки. Пётр глянул на часы:
— Ну что ж, пора на Площадь. Сегодня правительство будет говорить с народом…