Никакого ответа. «Магда! Магда!» – крикнул он, и снежинки засохшей мыльной пены запорхали вокруг его лица.
Магда вышла из блаженного оцепенения, поцеловала напоследок Горна в ухо и бесшумно проскользнула в ванную: комнатка была полна пара и воды, она проворно закрыла краны.
«Я заснула в ванне», – крикнула она жалобно через дверь.
«Сумасшедшая, – повторил Кречмар. – Ты меня так напугала».
Струйки на полу остановились. Кречмар вернулся к зеркалу и снова намылил лицо.
Она явилась из ванной бодрая, сияющая и стала осыпаться тальком. Кречмар в свою очередь пошел купаться, – там было все очень мокро. Оттуда он постучал Горну. «Я вас не задержу, – сказал он через дверь. – Сейчас будет свободно». – «Валяйте, валяйте», – чрезвычайно весело ответил Горн.
За ужином она была прелестно оживлена, они сидели на террасе, вокруг лампы колесили ночницы и падали на скатерть. «Мы останемся тут долго, долго, – сказала Магда. – Мне здесь страшно нравится». В действительности ей нравилось только одно: расположение комнат.
Прошла неделя, вторая. Дни были безоблачные, – зной, цветы, иностранцы, великолепные прогулки. Магда была счастлива, Горн тихо улыбался. Она принимала ванну утром и вечером, но уже следила, чтобы не было потопа. Старый французский полковник за соседним столиком наливался бурой кровью, как только она появлялась, и не спускал с нее жадных глаз, – и был американец, знаменитый теннисист с лошадиным лицом и загорелыми руками, который предложил ей давать уроки на отдельной площадке. Но кто бы на нее ни глядел, кто бы с ней ни танцевал, Кречмар ревности не чувствовал, и, вспоминая Сольфи, он дивился, – в чем разница, почему тогда все нервило и тревожило его, а сейчас – уверенность, спокойствие? Он не замечал, что нет в ней теперь особого желания нравиться другим, искать чужих прикосновений и взглядов, – был только один человек, Горн, а Горн был тень Кречмара.
Однажды, в майский день, они втроем отправились пешком за несколько верст от курорта, в горы. К концу дня Магда устала, и решено было вернуться в Ружинар дачным поездом. Для этого пришлось спуститься по крутым, каменистым тропинкам, Магда натерла ногу, Кречмар и Горн поочередно несли ее на руках. Пришли на станцию. Вечерело, на платформе было много туристов. Поезд был простецкий, мелковагонный, бескоридорный. Сели. Затем Кречмар рискнул выйти опять на платформу, чтобы выпить стакан пива. У буфета он столкнулся с господином, который торопливо платил. Они поглядели друг на друга. «Дитрих, голубчик! – воскликнул Кречмар. – Вот неожиданно!» Это был Дитрих фон Зегелькранц, беллетрист. «Ты один? – спросил Зегелькранц. – Без жены?» – «Да, без жены», – ответил Кречмар, слегка смутясь. «Поезд уходит», – сказал тот. «Я сейчас, – заторопился Кречмар, хватая стакан. – Ты садись… Вон там, второй вагон, я сейчас, первое отделение. Я сейчас. Эти монеты…»