Джоан внимательно посмотрела на него.
— Нет, — ответила она спокойно. — Только вот это.
И она достала кулон.
* * *
Выйдя из ломбарда, Джоан, как и всякая женщина, почувствовала, что полученные деньги немедленно нужно потратить. Результатом этого стало несколько комплектов удобной, но при этом красивой одежды, и самое главное, пара совершенно волшебных сапог, мягких и легких. За годы жизни в горах Джоан привыкла не особенно задумываться о том, что на ней надето — но от любви к хорошей обуви отучить себя так и не смогла. Интерес леди Теннеси к судьбе Джоан отчасти спасал ситуацию, и ноги принцессы никогда не получали повода забыть о своем высоком происхождении — и чересчур высоком подъеме, — но у сапожника не было возможности идеально подогнать обувь по ноге, и это чувствовалось, особенно при длительной ходьбе. Купленые же у саузертонского ремесленника сапоги были совершенно идеальны.
Она заселилась в небольшую, тихую гостиницу почти в самом центре города. Следующие несколько дней Джоан наслаждалась простыми радостями жизни вроде возможности вкусно есть или спать на чистой постели. Она почти забыла о погоне, о том, как бежала по горам от странных людей, почему-то желавших ее смерти. Здесь, в Саузертоне, в это сложно было поверить.
Забыть про Сагра не получалось.
Не вспоминать о Генри — тоже.
* * *
Джоан лежала на кровати и тяжело дышала. Закатное солнце подсвечивало карниз дома напротив, отчего комната тонула в тягучем оранжевом свете. Джоан смотрела в окно и очень старалась не думать о том, что ей только что приснилось.
Она никогда не рассказывала никому, что происходило в ее сне. Ни Сагру, ни Генри. Отчасти потому, что даже рассказывать об этом было настолько страшно, что она не смогла бы подобрать слов. Слишком живой была картинка. Слишком сильно было ощущение тошнотворного ужаса — и жуткого бессилия. Каждый раз нужно было что-то делать — а она просто стояла и смотрела. Как будто так и должно было быть.
Джоан тихо застонала, села, покачиваясь из стороны в сторону, чтобы успокоить себя. Идти. Срочно идти. Идти как можно быстрее.
Джоан вышла на темную, пустую улочку. Солнце село, большая часть лавок закрылась на ночь, и лишь из трактиров раздавались приглушенные голоса. Джоан свернула на первом перекрестке направо, по направлению к рыночной площади. За несколько дней маршрут был уже выучен ею досконально, и она шла, не обращая ни на что особого внимания и тщетно пытаясь стряхнуть с себя остатки кошмара.
Она не сразу услышала шаги за спиной. Обернулась, но сзади никого не было, человек шел вероятно, далеко позади. Она пошла дальше. Шаги не смолкали. На следующем перекрестке она посмотрела сначала направо, а потом налево — и невольно вздрогнула. В темноте переулка кто-то был. И этот кто-то явно не был случайным прохожим.