— Ты сам понимаешь, во что ты ввязался? — переформулировала она свой вопрос, и на это Генри мог уже спокойно, хотя и несколько холодно, ответить:
— Более или менее.
Леди Теннесси пристально посмотрела на него. Это был именно тот взгляд, которого Генри так опасался. Он предпочел сделать вид, что ничего не заметил.
— Я боюсь, что скорее менее, чем более, — заметила леди Теннесси тихо и как-то грустно. Генри вздрогнул. Это был не тот тон, которого он ожидал. Леди Теннесси встала и ушла, — оставив его, как обычно, в недоумении и со смутным чувством вины. Генри мысленно выругался. Еще ни разу ему не удалось этого избежать, как он ни старался.
Он долго сидел один, продолжая любоваться видом, впрочем, уже без особого удовольствия. Генри никогда бы не заметил приближения Джоан — но, взбегая по лестнице, она спугнула двух голубей, и он обернулся на звук. Джоан подбежала к скамейке и замерла в двух шагах. В ней была странная, почти нечеловеческая грация, особенно неожиданная в тринадцатилетней девочке, потому что в этом возрасте все дети, наоборот, становятся особенно неуклюжими. Генри хорошо помнил себя — когда казалась, что он не способен пройти по комнате, не задев по дороге абсолютно все стоявшие на пути предметы. Это ужасно расстраивало Генри, особенно потому, что всегда раздражало отца. Именно тогда Генри поклялся самому себе, что непременно станет ловким — и стал. По правде говоря, он стал слишком ловким, — в том смысле, что если раньше характер его передвижения в пространстве расстраивал отца, то теперь он сильно расстраивал леди Теннесси. Неудивительно — редко какая мать обрадуется, глядя, как ее единственное дитя спокойной разгуливает по крыше или по краю пропасти. Да и вряд ли у нее вызовет бурный восторг демонстрация акробатического прыжка с означенной крыши на каменные плиты двора.
Пока Генри вспоминал свою интересную молодость, Джоан внезапно запрыгнула на парапет и стала с интересом рассматривать пропасть внизу.
— Джоан, слезь, пожалуйста.
Она удивленно повернулась к нему.
— Почему?
— Слишком опасно. Даже для тебя.
Она рассмеялась.
— Ты серьезно?
— Да. Спустись вниз, будь так добра.
— Ты правда боишься, что я упаду? — спросила она с легкой насмешкой.
— Я не боюсь. Я просто не хочу, чтобы ты упала.
Джоан прищурилась.
— А что ты будешь делать, если я упаду?
— Джоан! Спустись. Немедленно.
Он видел, как она напряглась от металла в его голосе.
— Никто не может мне приказывать, — прошипела Джоан.
Он почувствовал, что вскипает, и потому не ответил.
— Смотри, — сказала она тихо, глядя ему в глаза.