Разумеется, леди Теннесси не думала сдаваться так легко. На следующий день, после завтрака — тихого и церемонного — Генри отпустил Джоан побегать по замку, а сам пошел к своей любимой скамье, стоявшей на площади рядом с самым парапетом. Скамьи этой не было здесь испокон веков, потому что все предыдущие Теннесси никогда не были способны наблюдать что бы то ни было сколько-нибудь продолжительное время, а уж интереса к природе или любви к красивым видам у них не было и подавно. Генри иногда задавался вопросом, почему для него это было важно. Леди Теннесси комментировала подобное вопиющее отклонение от рыцарской нормы пугающим словом «эволюция», и при этом улыбалась довольно зловеще, как будто данное явление было целиком и полностью ее заслугой. Что вполне могло быть правдой, по крайней мере в случае данной конкретной семьи.
Так или иначе, но во время не очень продолжительных визитов в Тенгейл значительную часть времени Генри проводил именно на этой скамейке, закинув ноги на каменный парапет и скрестив руки на груди. Именно здесь его и нашла леди Теннесси. Она подошла, не говоря ни слова, села рядом на скамейку и некоторое время молчала. Генри уже понадеялся, что она нашла его совсем не для того, чтобы поговорить с глазу на глаз — и, разумеется, ошибся.
— Поскольку принцесса увлеченно изучает архитектуру нашей конюшни и амбаров, у меня есть наконец отличная возможность с тобой поговорить.
Генри промолчал, но лицо его все-таки выдало.
— Не надо строить такую мину, пожалуйста. Ты можешь объяснить мне, что она здесь делает?
— Изучает архитектуру конюшни и амбаров, как ты верно заметила, — ответил Генри невозмутимо, по-прежнему не поворачивая головы.
— Генрик! — сказала жестко леди Теннесси. Генри поджал губы. Мать называла его так, когда начинала сильно раздражаться, и последние лет десять это страшно раздражало его самого.
Генри шумно выдохнул и повернулся к матери.
— Она здесь проездом. Я везу ее к Сагру, — он многозначительно посмотрел на леди Теннесси. Она сначала прищурилась, потом нахмурилась, потом подняла брови.
— Ты шутишь.
— Нет.
— Принцесса?
— Именно.
— Во что ты ввязался, Генри?
Это был именно тот вопрос, на который Генри предпочел бы не отвечать ни при каких обстоятельствах. И он уже давно выучил, в таком случае самая лучшая тактика — не отвечать.
Леди Теннесси откинулась на спинку скамьи и задумчиво провела рукой по губам.