Я же удалилась в свою комнату под предлогом «пострадать в одиночестве».
Закрывшись изнутри в комнате, мы с прислужницами стали играть в кости. Интересно ведь, почему эту игру предпочитают все охранники в мире? Ужинать в столовой я отказалась под предлогом, что у меня слишком опухло лицо от слез. Человечки принесли еду из кухни, захватив пару бутылок легкого вина, и вновь, заперев дверь, мы продолжили играть, но теперь не на спички, а на желания.
Наблюдая, как наследная даркира озерных василисков ходит по комнате на согнутых ногах и усиленно изображает из себя кудахтающую курицу, прислужницы ухохатывались, зажимая себе рот рукой и придерживая животы. Идея изображать кого-либо пришлась нам по душе, поэтому кости мы отложили и стали по очереди демонстрировать какое-нибудь животное, а остальные — усиленно его угадывать. Посмеявшись вдоволь, мы легли спать. Я на кровати, а девушки на диване. В этот вечер я впервые в жизни поинтересовалась именами своих прислужниц. Светленькую звали Моли, а темненькую — Арли.
Утром нас разбудил грохот в дверь.
Голова резко взорвалась болью, отчего прислужницы еле слышно застонали, а мне стесняться было нечего, и я взвыла вголос.
Одна из девушек поплелась к двери, а я накрыла себя подушками. Но оставить в покое меня не пожелали, человечка вернулась и усиленно зашептала мне:
— Даркира Кассандра, там даркир Анрег желает вас видеть.
— А удавиться он не желает? — застонала я.
— Даркира, он очень зол, сказал, чтобы вы через пять минут были готовы его принять, а иначе не посмотрит на ваш внешний вид и зайдет сам.
Чертыхнувшись, я убрала с лица подушку.
— Ладно, давайте мне вчерашнее платье, а мое помятое лицо оставим без изменений.
Человечки помогли мне надеть балахон и усадили в кресло. Анрег ворвался в комнату и направился ко мне.
— Терзи, — успела я шепнуть девчонкам, которые поспешили удалиться.
— Что за игру вы ведете? — взревел Таяр, упершись руками в спинку кресла, — что за наряды? Что за истерики? Что за история с малым приемом? Вы меня совсем за дурака держите?
Его крик добавил моей многострадальной голове дополнительные испытания, отчего я поморщилась и стала растирать виски.
— О чем вы говорите, даркир Анрег? — устало спросила я.
— Когда вас привел сюда вампир, — пыхтел дракон, — я видел перед собой красивую, смелую, гордую и наглую даркиру! А кого вы из себя сейчас изображаете? Уродливую истеричку? Да откуда вы только взяли этот саван? Это же откровенное уродство!
Я захныкала, а потом заревела вголос:
— Но это же по моим эскизам делали! Я такой на бабушке своей видела, когда она носила траур! А вы говорите — уродство!