— Чтобы я что? — ждала продолжения Тея. Девушка с опаской наблюдала за действиями целителя, но пока не останавливая его. Здесь ещё не бывал никто посторонний и девушка даже не представляла себе последствий.
— Тратила время и силы на невыполнимые задачи, — ответил Юстиэль, даже не посмотрев в сторону собеседницы. Сияние печати всецело заворожило его. Кончики пальцев прошлись по одной тусклой линии, погладили вторую, более яркую. Ему казалось, что они источают тепло.
— Но спасибо тебе, что не дала мне умереть как пригоревшей котлете, — мягко продолжил целитель. Когда боль и страх отступили, к нему вернулось и любопытство, и намеки на чувство юмора. Паря в неизвестном, но безопасном, как показалось, пространстве, он аккуратно скользил руками по сияющим граням, словно намереваясь повторить весь узор целиком.
Алетейя вздрогнула, когда пальцы жреца коснулись линий. Словно он прикоснулся к её душе.
— Что ты делаешь? — резко осипшим голосом, спросила целительница. Печать заволновалась, пошла рябью. Линии на мгновение угасли, а потом вспыхнули ослепительно ярко, затапливая всё вокруг серебристым светом.
— Юс! — вскрик утонул в этом серебре, поглотившем не только визуальные образы, но и звуки.
А потом картинка резко сменилась.
Знакомый храм, только сквозь окна льется солнечный свет, выдавая день.
— Вас всего 12… — мелодичный голос наставницы взлетает под потолок, — Это редкий дар и вам очень повезло…
Тее шестнадцать и она не чувствует ничего, кроме усталости.
— Поздравляю, теперь вы достигли высшей ступени посвящения.
Ей 22 и в душе зарождается робкая радость.
— С древнеэлийского твое имя означает «истина«… — светловолосый легат её первого легиона улыбается. Она даже улыбается ему в ответ.
«Нет…не смотри!», — пробивается сквозь картинки голос Теи, — «не надо..»
Бесчисленное количество смертей, возрождений, жизней и судеб. Знания, навеки похороненного в закоулках памяти.
Дыхание в миг перехватило. Образы стремительно проникали в разум, вставая перед взглядом и сменяя один другим. Юстиэль схватил ртом воздух и замер, широко распахнув глаза. Будучи рядовым лекарем, а не целителем душ, он был не готов к подобному потоку информации, да и не собирался так бесцеремонно вторгаться в память Алетейи, но… это оказалось настолько увлекательным и волнительным, что он проигнорировал и ее протест, и росшую в голове боль. Эмоции передавались наблюдателю словно по невидимой нити, связавшей его с девушкой, теперь жрец смог почувствовать все, как ранее это ощущала сама целительница.
Калейдоскоп картинок внезапно замер. Перед глазами встала одна — домик на пригорке и залитый солнцем сад.