— Итак, — с силой сказал он, — брат Джемини и сестра Анна, во имя Господа Иисуса Христа и данной мне священной духовной власти, объявляю вас законными мужем и женою, ныне и навеки: призываю на вас благословение Святого Воскресения с властью появиться в утро первого Воскресения одетыми в славу, бессмертие и вечную жизнь; призываю на вас благословения престолов, властей, начал, сильных мира сего, равно как благословения Авраама, Исаака и Якова, и я вам говорю: производите плоды и множьтесь, наполняйте землю, дабы вы могли найти в потомстве своем радости и наслаждения в день Господа Иисуса. Все эти благословения, как и все другие, вытекающие из нового и бессмертного договора, я распространяю на ваши головы при помощи вашей верности до конца, духовной властью во имя отца и сына и Святого Духа. Аминь.
Несколько мгновений стоял он, опустив голову и молясь. Затем сказал им:
— Ступайте, вы повенчаны.
Они вышли, прошли через оба зала. У ворот их ожидала привезшая их коляска. Дождя больше не было. На небе из-за мягких облаков выглядывали даже отдельные звездочки.
Оба супруга пожали руки брата Мердока и свидетелей, благодаря их.
— Верьте, — сказал Гуинетт, — мне очень тяжело, что из-за позднего часа нашего бракосочетания мы не можем пригласить вас к обеду.
— Ба! — своим грубым и тяжелым голосом ответил брат Мердок, — это не беда. В следующий раз пригласите нас.
Сидя уже в коляске, под спущенным верхом, Аннабель расхохоталась.
— Слышали, что сказал этот дурак? — с неудовольствием спросил Гуинетт, как только коляска тронулась.
— Да, — все еще смеясь, сказала она. — Человек этот ловко скрывает, что он шутник.
И она изо всех сил прижалась к пастору. На этот раз он не оттолкнул ее.
Совершенно равнодушные к дороге, избранной их кучером, позволяли они увозить себя.
Слышалось пение ручейков, такое сильное, что порою оно заглушало даже стук колес.
Гуинетт осторожно высвободился из ее объятий. Коляска остановилась.
— Мы приехали, дорогая.
Оба они стояли теперь на дороге у какого-то черного дома. Коляска уехала.
Аннабель овладела продолжительная дрожь. Она схватила пастора за руку.
— Приехали, — пробормотала она. — Приехали! Но я не узнаю сада. Где мы?
Он открыл портал. Она ощупью, в темноте, следовала за ним.
Он открыл дверь. Теперь они подымались по темной лестнице.
— Где мы? Где мы? — повторяла она.
Она почувствовала его губы около своего уха. Он ей шептал:
— Где мы, моя возлюбленная? В доме, более достойном служить убежищем для нашей любви, чем твоя пышная вилла.
Коридор. Еще дверь, которая отпирается и которую запирают. Лампа, которую зажигают. Глазам представилась большая пустая комната.