Если посетитель упражнялся в эксцентрике, то получалось удачно.
Во второй зал Роман не пошел, по примеру бюргера занял место у барной стойки и заказал полпорции «Гиннесса».
На третьем глотке Роман почувствовал, как его плеча коснулась рука. Тип в рубиновой рубашке, высокий и нескладный, без малейших признаков опьянения на лице, виновато улыбался.
— Кажется, я переоценил свои способности. Вы не поможете мне?
Роман вопросительно глянул на чудака.
— День добрый. Помогу в чем?
— Как же в чем — в сохранении достоинства!
— Не понял.
Собеседник изобразил нетерпение.
— Все просто! Думаю, вы детскую порцию «Гиннесса» не из религиозных соображений заказали, а из финансовых. Мне же свое не выпить. Что мне теперь, ударить лицом в грязь и унести бутылку в кармане? Я потом месяц от зеркал буду отворачиваться со стыда.
Роман не врубался. Не допил — оставил. Пожалел — притворился, что внезапно вызвали по делу, и забрал с собой. В чем, собственно, проблема?
— Перемещайтесь ко мне, я угощаю!
Незнакомец подкупал наивной манерой разговора и множеством лишних движений. Он всплескивал руками, подносил их к лицу, касался воротника, морщил лоб и совершенно не старался произвести впечатление нормального, добропорядочного гражданина. Будь что будет.
Едва Роман подсел, незнакомец потребовал у бармена второй бокал и заверил в чистоплотности намерений:
— Я не заднеприводный, можете не волноваться. Никаких манипуляций.
Официантка доставила драники с грибами. Чудак разлил виски и трепетно, точно кубок, взял бокал и втянул носом аромат.
— Будем считать, что меня зовут Азат. Вас как величать?
— Леопольдом Викентьевичем, — нашелся Роман.
Самонареченный Азат скривился.
— Не надо жеманничать, пожалуйста. Вам бы понравилось, если бы я выдал себя за Людвига Эрнестовича?
— Роман я.
— Давай на ты, Роман. Короче, за знакомство, мой римский друг. За знаковое знакомство!
Азат предпочел закуске долгий глоток пива. Роман осторожно отхлебнул «Гиннесс» вслед за виски и медленно досчитал про себя до пяти, опасаясь, что отключится от такого коктейля прямо здесь. На череп словно легонько надавили изнутри — и отпустили.
— В шотландских барах виски запивают элем, — заметил Азат. — У меня, правда, «Килкенни», пиво ирландское, ну да ладно. Главное, что не английское. Ты был в Шотландии?
— Нет.
— И я. А хотел бы алкотур, как Иэн Бэнкс.
Азат не заботился, понимают его или нет. Он осыпал Романа ворохом автобиографических сведений сомнительной достоверности. Поклонник алкотуров писал прозу, но слово «писатель» не жаловал — исключительно по фонетическим причинам. На «мастера» Азат тоже не замахивался. Его крамольную антиутопическую повесть о вымышленном северном городке опубликовали в казанском журнале, за что мракобесное руководство этого издания уволило редактора, по чьей воле был напечатан текст. Через полгода московский фонд поддержки молодых авторов за ту же повесть присудил горе-литератору стипендию на путешествие в Норильск, послуживший прототипом северного городка.