«Потому что никто не знает, — подумал расстроенный Олег Петрович и бросил булку и кусок сырка на стол, — кто я такой. Я такой нормальный, я давно практичный, я солидный человек! И даже не из деревни родом… Но это все неправда. Я — сказочник, товарищ ректор! Великий сказочник Олег Дементьев… Мечтатель Олег Петрович доцент Дементьев…»
— Не знаете, что отличает человека, — сказал Олег Петрович зло, — от животного на двух ногах? Не знаете? — И посмотрел на стол.
«Эх, наше образованное поколение, — подумал грустно Олег Петрович, — все жаждет выхода фантазии и чувству, все ищет собственный путь… Всегда в ногу с веком… — подумал он о Кирилле Афанасьевиче, — ну чтоб ты сдох».
Он вытащил из стопки книгу Ивана Сергеевича, раскрыл ее, прилег на раскладушку, на одеяло сверху и прислушался — было очень тихо.
Он перелистнул страницу о диалогах Платона, написано было сложно, и болела голова; затем цитата была знакомая — когда человек смотрит и как смотрит и так далее, — но это было явно совсем другое, потому что Кирилл Афанасьевич (такой собеседник сверхнаучный!) все путал на этом свете, все упрощал — до себя. И Олег Петрович прекрасно себе представил, как сидит на стуле психолог и философ Иван Сергеевич, вежливый и старый, терпеливый человек, и молча слушает гусли…
Он оглянулся быстро, но было тихо.
«Иван Сергеевич, — подумал Олег Петрович, отодвигая книгу, — удивительный человек. Возможно, — рассудил Олег Петрович философски, — истоки силы нравственной — национальное самосознание. И самостоятельность духа, — подумал он, — для нашего поколения активных мыслящих людей… — Он прикрыл рукой глаза от света на столе и опять послушал. — Что за черт… Надо просто быть спокойней! Неторопливей и спокойней, неторопливей и спокойней». Посмотрел опять на дверь и услышал долгий стук…
И, подхватив карабин, он вышел в коридор.
— Пошли, — сказал ему второй с карабином, и они пошли, и впереди небыстро двинулась толпа — шестеро или, пожалуй, семеро.
Прямо под дулом шел Витя в старом пальто с поднятым воротником, руки у него были за спиной. А рядом Ниночка в одной рубашке, с длинными голыми ногами. А справа от нее постукивали, покорно постукивали костыли.
«Иван Сергеевич!» — вдруг с ужасом понял он, куда его ведет, это был никакой не сон. «Эй, вы, послушайте! — хотел он крикнуть и поднял руку. — Что это такое?!»
— А!.. — выдохнул Олег Петрович. — А!.. Это сон.
И метнулась быстро чья-то фигура из угла…
Он привстал рывком на раскладушке.
Это была, понятно, чушь. Нелепая чушь!.. Олег Петрович резко рванул через голову свитер — запах пота был резкий, какой-то не свой, а чужой. Вот всегда он считал, что это запах «рыжих людей», а это, может быть, — не слишком молодого человека? «События в жизни у мудреца, — вспомнив о Платоне, скривился невесело Олег Петрович, — есть искания и испытание истины».