Койка казалась убежищем, где можно схорониться от этого гама, который вот-вот сожрет тебя с одеждой и ботинками… Ботинки, кстати, Вэн не снял – даже не пытался, и Мэй тоже. «Придет вахтерша и будет ругаться» – подумал он и запаковал ноги поглубже в одеяло…
– Прости, – вдруг сказал Топ.
Было непонятно, кому и зачем он это говорит.
Какое-то время Мэй и Вэн молчали. Потом Мэй переспросила:
– Что?
– Простите. Я вел себя, как буц. Это все из-за брата.
– Ладно, – сказал Вэн. – Ерунда… в смысле – ерунда, как ты себя вел… в смысле…
Мэй опять всхлипнула:
– Как мы отсюда выйдем? Каждый взгляд прямо по нервам…
– Лежите здесь, – вдруг сказал Топ и приподнялся на койке. – Если что, лежачих не бьют.
– Ты куда? – дернулся Вэн. – Мы с тобой!
И упал: гам и вонь вдавили его обратно.
– Как куда? У меня поллимита на всех. Это на день еды. Что-то надо заслужить…
– Мы не едим, забыл?
– Буц! Забыл… Но все равно чурня – торчать в этой буцнутой клетке… Я еще никогда не бывал в таких местах, и отцу обещал, что никогда…
– А что нужно делать? – спросил Вэн. – Как ты будешь делать себе эти… лимиты?
– Буц-перебуц! Если б я знал!
– А те лимиты у вас откуда были?
– Отцовы оставались… и мамины…
– Может, ты домашку будешь делать кому-то за деньги… то есть за лимиты? – спросила Мэй. – Ты же отличник вроде?
– А ты все шутишь, да? У детей нет лимитаторов. У нормальных детей, я имею в виду, и у буцников тоже…
– А у кого есть?
– Буц! Все надо объяснять! У взрослых, конечно. Или на лимитацию идти, но это тем, кто служит, а не… Или чтобы портативный лимитатор у кого-то был, и кто-то передал мне свои лимиты. Ищите буцов-родителей, чтобы платили за буцнутую домашку для своих буцегрызов…
– Не ругайся, уши вянут, – Мэй зажала выбеленные уши.
– Прости.
Топ помолчал. Потом встал с койки.
– Мы с тобой! – вскочил Вэн. (На этот раз его никто никуда не вдавливал.) Мэй тоже поднялась, держась за уши.
– Ну буц же, от вас одни пробле…
Он помолчал еще. Потом сказал:
– Пошли!
И компания побрела к выходу, пригнувшись и обступив Мэй, чтобы не было шума.
* * *
Вэн сидел с ней в углу и наблюдал, как Топ пристает к обитателям людярни, предлагая помощь. Длилось это уже, наверно, часа полтора (впрочем, время-то в Клетовнике было отдельно от людей), и пока ничего, кроме пинков, буцов и чуров, Топ не получал.
– За нас отдувается, – вздыхал Вэн.
Мэй стреляла в него этими своими взглядами (Вэн не понимал, что они значат). Мрачная мина проступала сквозь ее грим, как чернила. Вэна так и подмывало спросить, что она почувствовала, когда контактнула дверь, но он помнил предостережение Докса и не лез.