Тюха-дезертир сбежал – только ноги сбрякали – перед приходом своих.
Девки разбрелись по округе в поисках хлеба и женихов.
Фенька-угроба – ведьма-орденоносец – затихла в буреломах посреди леших, обласканная и ублаженная в их мягкой мохнатости.
От прежней Талицы остался Ланя Нетесаный да тетка Анютка.
Таскала еду в люк, подмывала и обстирывала, для прочих нужд стояло ведро в танке – Ланя пользовался.
– Нынче еще ничего, – говорила в утешение. – Грех жаловаться…
Пришлепал по насыпи Половина Дурака – голова кверху, полез в танк к Лане, на командирское уселся место.
– Сильные и так сильны, – сказал назавтра. – Сильные сами управятся. Только и беспокоиться, что о слабых...
Стал с Ланей жить.
В один из дней, когда Анютка ушла по грибы, вырулил с проселка тягач-великан с платформой, вылезло из машины начальство в шинели, кашлянуло ответственно.
Оглядело поле.
Осмотрело танки.
Приняло нужное решение.
– Этот, – велело начальство, пальцем ткнуло в Ланин тяжелый танк.
Захлопнули люк, подцепили лебедкой, вздернули на платформу, повезли с Каргина поля на восток.
Ревело позади, визжало и верещало: Фенька гналась следом со своим бесьим воинством, но отстала на краю леса, повыла напоследок, как попрощалась, провалилась назад в чащи-буреломы, в лес-глушняк.
А они перепугались – слова не сказали: Ланя и Половина Дурака.
Сухари были, ведро было: можно перетерпеть.
Везли днем, везли их ночью: вид в прорези на необозримые просторы, которые не видели прежде.
Города проезжали.
Реки пересекали.
Поля с лесами и деревни с поселками: красота мест невозможная.
– Видно золото на грязи, – сказал Половина Дурака на другой день, а Ланя на это промолчал.
А там пошли пригороды. Улицы. Площади с бульварами.
Парк культуры на берегу реки.
Выставка трофейного оружия, захваченного у вражьей силы.
Триста семьдесят четвертый километр от памятного им столбика.
Сидели тихонько в танке – один за командира, другой за водителя, на столичный народ поглядывали через смотровые щели, даже салют им достался – к славной победе.
Чем плохо?..
Ползал по броне настырный шнырик из недокормышей, углядел сквозь прорезь моргающие глаза и вражий шлем на голове.
– Фриц! – заорал. – Фриц в танке!..
Упал с брони на асфальт...
Половину Дурака пропихивали через люк, с трудом и не быстро.
Ланю Нетесаного вынимали с автогеном: резали броню на боку.
– Вы кто?
Половина Дурака ответил туманно:
– Когда нет кругом виноватых. Все вокруг правы...
И их увезли в неизвестном направлении.
18
Ствол вздернулся кверху.
На Каргином поле.
От схороненного в земле танка.
Как руку тянул в небо Гришка Неупокой в просьбе-мольбе.