– Знаешь, Валь, а я ведь в Лешку Самохина была влюблена, да, не удивляйся. Между прочим, в него были влюблены почти все девчонки из класса, а он, как верный рыцарь, был предан только тебе. А ты вообще никого вокруг не замечала кроме своего Лешеньки. Почему вы расстались-то?
– Так получилось, он уехал…
– Ну?
– Ну и все.
– Нет, Валентина, что-то здесь не так, он ведь приезжал, я сама его сколько раз видела, да и Димка говорил. А ты прямо сразу замуж вышла, да еще ребенка сразу родила… Постой… А ребенок-то случаем не Лешкин? – Она хлопнула себя по лбу. – Ну конечно! Ведь вылитая! Один портрет! Вот здорово! Ой!.. – Она замолчала и уставилась на Вальку. – Валь, а он-то знает?
Валентина покачала головой.
– Почему?
– Сама не знаю, глупо получилось… Хотела сказать, думала, что приедет, а он как-то холодно со мной разговаривал, в общем, получилось вот так…
– А если сейчас сказать ему?
– Нет, не хочу. Понимаешь, Зин, я встретила его с девушкой…
– Да говорила уже ты про эту девушку!
– Нет, я поняла тогда, что мы стали чужими.
Зинка задумчиво смотрела на нее.
– Ну и бес с ним, с Самохиным, другого найдешь, получше.
– А ты, Зинаида, почему одна?
– То меня бросили, то сама я бросила – все пустое, по-настоящему не влюбилась еще ни в кого. Да и кого тут найдешь? Жду принца, а все шуты попадаются. Надо в Москву ехать, там женихов полно…Ладно, давай быстренько все приберем и спать.
День был выходной, Зинка тоже не работала и вызвалась помочь по хозяйству, Валя попросила ее погулять с Анечкой – погода была хорошая, солнечная, а сама устроила стирку. Она как раз развешивала белье во дворе, как ее окликнули.
– Валентина Васильевна!
Обернувшись, увидела стоявшего рядом Михаила Петровича. «И правда губошлеп», – подумала Валя, глядя на его сытую физиономию и толстые губы, которыми он постоянно причмокивал.
– А я по делу. Вот, – он похлопал по кожаной папке, – привез документы, а также письмо от вашей матери.
– Письмо? – Валька удивленно вытерла руки о передник и взяла письмо, быстро пробежала глазами и уставилась на Михаила Петровича.
– Видите, ваша матушка согласилась на продажу дома.
– А нам куда же?
– Но вы с дочкой себе что-нибудь купите, а бабушку, – он притворно тяжело вздохнул, – уж так и быть, поможем пристроить в пансионат.
– Ей нельзя в пансионат, она уже поправляться начала… Как же так?
– Валентина Васильевна, до конца месяца вы должны освободить дом.
– Это невозможно!
– Ну тогда мы примем меры, выселим, так сказать, принудительно.
– Нет, погодите, мне надо с матерью связаться. Она что-то не поняла… Господи! У меня же телефон есть!