В пути еще заезжали на рыбный промысел, а затем выбрались на шоссе к Раздольному, и опять пошла длинная, пустая ночь в горах, вдали от деревень.
Утром шофер сказал:
— Командир дивизии едет навстречу. По машине узнаю. Остановиться?
— Ну, что-то стряслось, — говорит Михаил Семенович. — Остановиться.
— Да как же он это узнал? — удивляется Луза. — Такую петлю крутим.
— Подумаешь, как узнал!
Винокуров на ходу выскакивает из своей машины и быстрым шагом подходит к Михаилу Семеновичу. Тот, суетясь, вылезает на шоссе, и они торжественно здороваются, козыряя друг другу.
— Ваш вагон будет к вечеру в тридцати километрах от меня, — говорит потом Винокуров.
— Хорошо, садитесь с нами.
— Есть. Слушаюсь, — кратко отвечает Винокуров, молча пожимая руку Лузы.
Дивизия стоит за поворотом шоссе — арки, убранные красными полотнищами, плакаты, портреты ударников, клумбы, стрельбищные поляны, коновязи, оркестры, обозы.
— Разрешите ехать на стрельбище? — спрашивает Винокуров, прикладывая руку к козырьку.
— Пожалуйста.
После осмотра стрельбища:
— Разрешите представить последнее пополнение?
— Пожалуйста.
Люди пришли восемь дней назад из тайги. Комдив называет бойцов по фамилиям, специальностям, качествам.
— Ушаков, — показывает он на высокого веснущатого парня с блаженным от удивления лицом. — Ни разу не видел поезда, не слышал радио, ходил с вилами на медведя. По всем данным, прекрасный стрелок. Лично слежу за ним. Вот боец Цой, корейской роты. Гимнаст, музыкант. Прекрасный старшина в будущем.
После представления пополнения:
— Разрешите показать клуб?
Луза берет Винокурова за рукав:
— Борис Иваныч, а когда кормить будешь?
— Товарищ председатель колхоза, завтрак командного состава дивизии вместе с гостями в двенадцать ноль-ноль.
Они идут в клуб комсостава, и благообразный швейцар строго оглядывает сапоги.
— Пыльные сапоги, прошу налево, — говорит он бесстрастным голосом, и они чистят сапоги, прежде чем войти в комнаты, расписанные художниками дивизии, обставленные столярами дивизии и убранные женами дивизии.
Из клуба в конюшни, из конюшен в гараж, на скотный двор, в склады, в школу, в штаб.
— Разрешите просить вас на завтрак вместе с командным составом дивизии, — говорит, наконец, Винокуров.
Михаил Семенович, утомленный всем виденным, говорит:
— Просим, просим.
Входят в квартиру комдива. Винокуров кричит веселым, уставшим голосом:
— Надя, Михаил Семенович приехал, встречай! — И, оборотись к гостям, мешая им скинуть шинели в тесной и темной прихожей, торопливо спрашивает: —Ну, как, а? Михаил Семенович, как? Луза, как? Имеете вещь, а? Видели людей? Ну, какое впечатление?