— О героизме, — вежливо подсказала Ольга.
— Верно, о героизме. Где Марченко? — крикнул он танцующим.
— У себя, — хором ответили ребята. — У себя, на даче.
— Вот я тебе покажу сейчас героя, каких ты сроду не видела. Иди в сторону клуба.
Пока они шли по узким и сбивчивым тропинкам строительной площадки, Янков рассказал случай из жизни этого Марченко, происшедший текущей зимой.
Рубили тайгу километрах в десяти от строительства. Стоял жестокий ветреный декабрь, пали тяжелые, невиданно густые снега, и занесло, запушило временные дороги от лесопилки к тайге. Нужно было наладить подачу леса во что бы то ни стало. Никто не знал, что предпринять. Машин не хватало, лошади сбились с ног. Тогда Марченко предложил прорубить во льду Амура канал глубиной семьдесят сантиметров, налить его водой из прорубей и гнать по каналу бревно за бревном. Вырубили канал, налили его водой, поставили вдоль канала ребят с шестами и дали старт бревнам. Первые три часа дело шло ничего, но потом вода стала густеть, замерзать на морозе, бревна обрастали льдом и застревали в канале.
— Вспомнить страшно, — говорил Янков. — Ударили мы в колокол, чтобы сменить ребят у канала. Глядим, подняли они шесты вверх, машут ими, а сами ни с места. Высылаем смену, выяснить, в чем там у них дело. Бегут гонцы назад, лица на них нет. «Давай, — говорят, — машины, попримерзла вся первая смена. Стоят, как памятники, только руками машут». Выслали машины и рубщиков с топорами. Подъедут к парню, тяпнут топором по ногам, сколют лед с ног и в машину героя. А он аж звенит, так захолодал. Ну, вторая смена учла это — костры ей разожгли и держали не больше двух часов. За три дня десять тысяч кубометров бревен сплавили по ледяному каналу. Выскочили.
— Куда идти? — спросила Ольга. — Вот клуб.
— Налево роща? В нее.
В роще сразу потемнело, тропа исчезла из-под ног.
— Георгий! — крикнул Янков. — Эй, Марченко, где ты?
Издали доносилось бормотание радиоприемника.
— Это его радио. Эй, Марченко!
За крутым зигзагом тропинки перед самым носом возник шалаш.
— Кто тут? — спросил глуховатый тенорок, и фигура на четвереньках показалась из шалаша.
— Ты, Георгий? — спросил Янков.
— Я, Гаврила Ефимович. Здорово! Чего ходишь по ночам?
Янков со значением сжал руку Ольге и погрозил ей пальцем, чтобы она молчала. Она отступила с тропинки к деревьям.
— В гости к тебе пришел. Ты чего делаешь?
— Я? Маниллу вот слушаю. Залезай в шалаш.
— Да ну его… духота. Я вот на травку тут сяду.
Ольга увидела, как Янков осторожно опустился на траву перед шалашом. Стоявший на четвереньках тоже сел, но как-то вполоборота к Янкову, будто стесняясь.