К моему великому удивлению, он рассердился.
— Господи, ну почему вы тогда плачете? Я уже решил, что вашего сына здесь нет. Вы меня так напугали!
Я плакала и одновременно смеялась. Сделав несколько шагов, я сжала сына в объятиях. Я не обнимала его уже целых три месяца и семнадцать дней.
— Мама! Ты приехала!
— Нет, малыш, это ты ко мне приехал!
Мужчина из Тимисоары рассказал мне, что они чудом избежали беды:
— Стефан проснулся перед самой границей. Не увидев вас, он начал плакать. Для паспортного контроля нам пришлось высаживаться из поезда. Подойдя к полицейскому, я сказал, что мой сын болен, и он позволил мне пройти в туалет. Там я объяснил Стефану, что через пять минут он увидит свою маму, что эти полицейские — злые дяди, и, если у нас возникнут проблемы, он никогда больше не встретится с мамой. Мальчик сразу успокоился. Когда подошла наша очередь, мне повезло: я протянул полицейскому паспорт, держа Стефана на руках. Он поставил штамп, даже не взглянув на ребенка…
Бедный мужчина, он до сих пор дрожал! Я заплатила ему оговоренную сумму, и водитель отвез нас обратно в Белград, высадив у дома Мишки. Она привела своих племянников, чтобы Стефан чувствовал себя комфортнее. Сын, однако, не вымолвил ни слова. Когда они ушли, я спросила его:
— Что-то не так?
— Эти люди больные?
— Больные? Что ты хочешь сказать? Они очень хорошие!
— Да, но все же они больные. Разве не видишь, что они не умеют разговаривать?
Конечно! Мишка говорила по-сербски, а Стефан понимал только румынский! Как же я смеялась…
На следующее утро я привела Стефана в УВКБ, где представила его всем своим коллегам. Юди, у которой голова всегда была на плечах, сразу меня спросила:
— У тебя есть его документы?
— Какие документы?
— Яна! Нужно его свидетельство о рождении, чтобы сделать документы согласно требованиям закона! Откуда я знаю, что он действительно твой сын? Ты вообще понимаешь, что тебя могут обвинить в киднепинге?
— …
— Ладно, сделаем вид, что я его не видела. Получишь документы на сына, приходи ко мне.
Мама отправила мне по почте его свидетельство о рождении и официальный документ о том, что сын отдан мне на попечение. Так Стефан тоже получил статус беженца. «Яблочко от яблоньки недалеко падает!» — с улыбкой произнесла Юди, протягивая мне новые документы. Она намекала на наше незаконное пересечение границы…
Первые дни были очень сложными для Стефана. Языковой барьер стал настоящей проблемой. Но вскоре он выучил сербский язык. Вначале, когда я уходила на работу, с ним оставалась Родика. Затем я отвела сына в детский садик, где он очень быстро освоился. Спустя семь месяцев мой ребенок прекрасно говорил по-сербски. Тогда он еще не знал, что совсем скоро ему придется изучать английский язык…