— Мне пора. Спасибо, Дилл, за этот разговор и за все. Я так понимаю, здесь Трэвис жил после того, как…
Дилл кивнул.
— Пожалуйста.
Он проводил ее до двери. Миссис Бохэннон пошла по дорожке к машине. При свете фонаря на крыльце Дилл заметил, что ее машина кое-как забита сумками, одеждой и прочими вещами. И он все понял.
— Миссис Бохэннон.
Она повернулась. По ее щекам текли слезы.
— Я вас больше не увижу, так ведь? — спросил он.
Она покачала головой.
— Тогда я должен вам кое-что отдать.
Дилл вернулся в дом, сходил к себе в комнату и взял дубинку Трэвиса.
Когда он вышел на улицу, миссис Бохэннон все еще вытирала слезы. Макияж размазался по ее лицу, и Дилл увидел под ним кровоподтеки.
Дилл протянул ей дубинку. Она взяла ее, улыбнулась сквозь слезы, попыталась поблагодарить его, но не смогла. Только коснулась его лица, а потом прижала ладонь к сердцу.
— Удачи вам, миссис Бохэннон.
— Спасибо, Дилл, — прошептала она. — И тебе удачи.
Осторожно положив дубинку на пассажирское сиденье, она села в машину и уехала.
* * *
Дилл пролежал всю ночь без сна, размышляя об избавлении от боли. Он завидовал миссис Бохэннон.
На следующее утро он не смог подняться с кровати. Впрочем, и не пытался.
* * *
Он слышал стук в дверь, но не находил в себе сил, чтобы что-то сказать. Через пару секунд дверь отворилась, и вошла его мать.
— Диллард!
— Что?
— Почему ты еще не встал? У тебя школа.
— Я сегодня не пойду.
— Ты заболел?
— Мне просто не хочется.
— Ты должен пойти.
— Зачем? Какая тебе разница? Ты же не хотела, чтобы я учился.
Он повернулся на бок, к ней спиной.
Мать подошла и села на краешек его постели.
— Да, не хотела, но ты настоял, взял на себя обязательства. И я хочу, чтобы ты их выполнял. В этом доме выполняют свои обязательства. Мы не богаты, но словом дорожим.
— Не сегодня. Сегодня — неподходящий день, чтобы чем-то дорожить.
Ее голос стал непривычно мягким.
— Дело в Трэвисе?
Дилл перекатился обратно на спину и посмотрел на нее.
— Нет, дело в моей жизни. Трэвис — это всего лишь часть моей печальной истории. Люди покидают меня. Да, покидают.
— Но не Иисус. Он всегда с тобой. Мы слишком благословенны, чтобы печалиться.
Дилл горько усмехнулся.
— О да, благословенны — это первое, что приходит мне на ум, когда я задумываюсь о том, как мы живем.
— Знаю, нам даны испытания. Не думай, что я не обращалась к Богу с вопросом: «Почему я?». Но ответ всегда один и тот же. А почему нет? Почему в моей жизни не должно быть боли и страданий, если Христос выстрадал столько ради нас?
— Рад, что это тебя утешает.
— Я беспокоюсь за тебя, Диллард, больше чем когда-либо. Я тебя таким еще не видела, даже когда у нас забрали твоего отца.