* * *
По дороге Дилл поглядывал на Лидию. Она с блаженным видом смотрела по сторонам. Потом повернулась к нему и, протянув руку, убрала с его глаз выбившуюся прядь волос. Я так рад, что я сейчас здесь, а не на дне реки Стиркиллер. Откуда-то донесся звук работающей газонокосилки. Терпкий запах скошенной травы, смешиваясь с благоуханием лилий, издавал почти медовый аромат. Воздух в эти первые майские дни радовал теплом.
— Будешь хоть немного скучать? — спросил Дилл, когда они повернули на Главную улицу и проехали мимо магазина Riverbank, помахав мистеру Берсону.
— По чему именно? По тебе? Или, — она широким жестом обвела город, — по всему этому?
Дилл повторил ее жест, когда они приблизились к кофейне Good News, городской площади с бельведером и заброшенному театру Форрествилла, построенному в эпоху 1920-х.
— По всему этому. Разумеется, по мне ты будешь скучать.
— Ты себе не льстишь? — произнесла она задумчиво, а потом тихо добавила: — Да, буду скучать. Теперь, когда я вижу свет в конце туннеля, этот город уже не кажется мне настолько плохим. В Good News делали почти приличный латте «от Луки». А в Нью-Йорке много книжных, но нет магазина Riverbank. А ты?
— Ага, чуть-чуть. Я буду скучать по нашим поездам и Колонне. — Он умолк на мгновение, крутя педали. — Я думал, что проживу всю жизнь и умру в этом городе. Не знаю, как я мог так существовать.
Лидия устроилась на раме поудобнее.
— Мы будем студентами, Дилл.
— Да, мы уже студенты.
— Занятия и все такое.
— У нас будет много занятий. — Прежде при мысли об учебе Дилл никогда не испытывал радости. Но то касалось учебы в школе Форрествилла.
— Мы сможем говорить о них. Или будем говорить о том, что интереснее, а это, вероятно, абсолютно все.
Они рассмеялись.
Лидия прильнула к Диллу, уютно расположившись у его груди. Он наклонился и поцеловал ее в шею, чуть пониже уха.
— Мы сделали это, Дилл.
— Да, — тихо отозвался он, — мы это сделали.
Если бы мы еще и двигались в одном направлении и оказались в одном месте.
И вот эта их парность снова навела его на мысли о Трэвисе. Он лежит один в земле, в темноте, а мы с Лидией живем, движемся вперед, смеемся. Умерить его вину могло лишь осознание, что если Трэвис смотрел на них откуда-то свысока, то он за них точно радовался. Трэвис хотел, чтобы все было именно так.
Они проехали еще немного, пока Дилл снова не заговорил.
— Вот эту часть плана сложно было бы выполнить с Трэвисом.
— Даже если бы он крутил педали, ты сидел на раме, а я — у тебя на коленях, нам бы некуда было положить дубинку.
— Мы бы сломали велик. Думаю, Трэвис весил больше, чем мы оба вместе взятые.