И, наконец, главный приз: фарфоровый купидон с флагом Конфедерации и надписью «Наследие а не, ненависть». Она рассмеялась, сделала фотографию и отправила ее Диллу, а потом твитнула своим 187 564 подписчикам под заголовком: У расистов не, очень хорошо с запятыми.
У нее внезапно промелькнуло одно воспоминание. Во время последнего шопинг-трипа в Нэшвилл Дилл показал ей рекламный щит с надписью: «Посетите виноградник „дела тацца“, лучшую винодельню в среднем Теннесси». У него было настоящее чутье на вещи, которые покажутся ей смешными.
«Дорогой, принеси-ка мне мою лучшую куртку NASCAR и футболку с подретушированным флагом Конфедерации. Мне страстно хочется выпить бокальчик чудесного теннессийского вина», — сказала она тогда.
И тут ее поразило осознание. На самом деле оно сшибло ее на полной скорости, как грузовик. Осознание, что того человека, которому ей больше всего хотелось показать купидона с флагом конфедератов и посмеяться над этим, рядом нет. И он уже не может разделить с ней все то, что она видит и делает. И вместе с этим осознанием — что она уже скучает по той жизни, по которой скучать не должна, и ей не хватает Дилла в тысячу раз сильнее, чем она могла себе вообразить. И тут она разрыдалась, прямо посередине прохода, где на нее равнодушно смотрели своими безжизненными алебастровыми глазами купидоны. По-настоящему ревела, размазывая косметику по лицу, глотая слезы и сопли. Вот поэтому я и решила, что слушать твои песни по дороге — плохая идея. Если бы ты видел меня сейчас, Дилл. Если бы ты только меня видел.
Через пару минут ей удалось взять себя в руки и донести свои кофе и майку на кассу. Кассирше, измученного вида женщине, было за шестьдесят.
— Так-так, дорогая, — сказала она. — Все в порядке?
Лидия кивнула, но вентиль снова открылся. Она покачала головой.
— Жалею, что не сказала ему перед отъездом, что я тоже его люблю. Вот и все.
— Ну, дорогуша, даже если ты не сказала это, ты ему это показала?
— Надеюсь, — произнесла Лидия, и ее голос дрогнул и оборвался.
— Тогда он наверняка знает. Мы, дамы, не очень хорошо умеем скрывать такие вещи. — Кассирша с сочувствующей полуулыбкой нагнулась и достала из-под прилавка плюшевого медведя, такого же измученного на вид, как она сама.
— Это же придорожное кафе, дорогуша, так что у нас здесь постоянно кто-то по кому-то скучает и жалеет, что кому-то чего-то не сказал перед отъездом. Хочешь обнять Честера?
Лидия протянула руки к медведю по имени Честер и обняла его. Он пах сигаретным дымом и дешевым одеколоном для водителей.