Если в детстве у меня не было даже велосипеда, а сейчас отец купил машину, то у меня в детстве всё равно не было велосипеда! Поэтому езжу критически медленно. Тем более теперь без инструктора. Я бы даже сказала — без никого. Быть моими пассажирами, как оказалось, люди этого не выдерживают. Больше одного раза никто категорически не соглашался садиться ко мне в машину.
Порою я даже забавлялась, приглашая подвезти, а потом наблюдая, как выкручиваются подружки, объясняя почему никак не могут поехать.
Но сейчас я лечу. Позвонила Надежда Матвеевна, сказала — Волчонок заболел. У него — температура высокая, кашель, насморк. Плачет, маму зовёт.
Я сорвалась с занятий и еду к ребёнку.
Уже три месяца вожу машину. Опыт небольшой, но ежедневный. Дорогу хорошо знаю.
Я, в последнее время, вообще, освоилась в этой жизни.
К хорошему быстро привыкаешь.
В доме отца мне ни в чём нет отказа. Правда, я ничего особо не прошу, но стоит намекнуть — получаю.
В институте, я как рыба в воде, и среди студентов, и среди преподавателей. Молодые люди заигрывают. Бывает, дарят цветы. Некоторые даже объясняются в любви. Девочки заискивают. Набиваются в подружки.
Есть досадное неудобство: Гор преследует меня, правда с уже какой-то безнадёжностью. Я стараюсь не давать ему даже малейшей надежды на продолжение отношений. Разговоры никакие не веду. Просто молчу на любые его обращения. Словно, нет его в этом мире для меня — пустое место.
От уговоров и объяснений в любви, он перешёл к злобным ругательствам и грубости, потом — к уговорам и извинениям.
Но, даже для всего этого, ему надо было очень постараться со мной увидеться, потому что я мастерски избегала любых контактов и встреч. Гору приходилось, буквально, выслеживать меня, чтобы сказать хоть слово.
Но — это так, издержки. В остальном, в университете мне всё это время было очень комфортно. Настолько, насколько может быть хорошо богатой, красивой девушке, которая не имеет проблем с обучаемостью.
Наконец, приехала! Влетела в дом. У Волчонка как раз был врач. Мальчик вырывался, плакал, не давал себя прослушать. Я кинулась к сыночку: успокоила, приласкала, обняла. Подняла мягкую рубашечку, подставляя доктору маленькую спинку.
К счастью, воспаления лёгких врач не услышал, но заболел малыш сильно.
После ухода врача, я отправила нашего водителя и охранника за прописанными лекарствами. Надежде Матвеевне, после подробного доклада, наказала прилечь отдохнуть, желательно даже поспать. А Палому попросила сварить куриный бульон.
Сама же села на кровать с Волчонком на руках и стала качать его, напевая песенки, как часто делала это в «доамериканский» период нашей с ним жизни.