– Думаешь, твой хозяин – единственный, с кем у меня заключены соглашения? – усмехнулся Рульф. – У меня есть заказчики во многих городах, и я стараюсь по возможности учитывать их пожелания. Я люблю работать со своими бельхэвенскими компаньонами – те всегда говорят точно, кто им нужен и в каком количестве. Но торговля рабами – дело прибыльное. Здесь ничего не пропадает. Тех, на кого не находится покупателей, я отправляю прямиком в Калакуллу. Надоумь своего хозяина: если и у него появятся ошметки, пусть посылает их в Эндовьер. На соляных копях рабы нужны всегда. Правда, адарланская казна скупится, но уж лучше выручить хоть какие-то деньги, чем остаться в убытке.
Конечно, в соляных копях Эндовьера ощущается вечная нехватка рабов. Говорили, что узники выдерживают там всего несколько месяцев. Многие умирали в первый же месяц.
– А детей куда? – нарочито равнодушным тоном спросила Селена.
Глаза Рульфа на мгновение помрачнели. Неужели ее вопрос затронул в нем остатки совести?
– Вообще-то, мы стараемся оставлять детей с матерями, – тихо ответил он. – Но на торгах всякое бывает. Случается, кто-то берет только мать. Или только детей.
– Конечно. Зачастую дети – ненужный довесок, – продолжила свою игру Селена. – Но они входят в общее число. Сколько детей может быть в нашей партии?
– Здесь их немного. Десять от силы. Думаю, и в вашей партии будет столько же. А насчет довеска ты ошибаешься. Дети очень хорошо идут, если знать, где и кому их продать.
– И кому же? – насторожился Саэм.
– Иногда их берут в богатые дома – на кухню или в конюшню. Естественно, и хозяйки увеселительных заведений на торги частенько заглядывают, – добавил Рульф, упершись глазами в пол.
Лицо Саэма побледнело от гнева. Рульф и не подозревал, что затронул в душе парня очень опасную струну. Когда ее задевали, Саэм лишался всякой рассудительности и хладнокровия. Селена об этом знала.
Мать Саэма восьмилетней девчонкой продали в одно из таких увеселительных заведений. Она прожила всего двадцать восемь лет, успев превратиться из замызганной сироты в богатую рафтхолскую куртизанку. Саэму не было и шести, когда ревнивый посетитель убил его мать. Она копила деньги, но не успела собрать ни на свое освобождение, ни на содержание Саэма. Эта женщина была фавориткой Аробинна, и когда ее убили, он взял мальчика к себе. Саэму Аробинн сказал, что такова была воля его матери. Возможно, он говорил правду.
Усилием воли Саэм совладал со вспышкой гнева.
– Спасибо, что подсказал. Мы это учтем, – хриплым, не своим голосом проговорил он.