Когда Луис ушёл, я погасил свет и забрался на верхний ярус. Вообще, там удобно, но прямо надо мной висит пожарная сирена, и, когда она сработала впервые, я спросонья чуть не вывалился из кровати, а на улицу выбежал с таким чувством, будто меня простирнули в стиральной машинке на полных оборотах. В Солбер-холле уже дважды поднимали учебную тревогу, и каждый раз – ночью, что, в общем-то, логично, но о логике и всяких там предписаниях в такие мгновения думаешь в последнюю очередь.
В этот раз никакой сирены не понадобилось. Я надеялся уснуть пораньше, потому что утром меня ждали занятия по конституционному праву. Но ведь бывает так: ложишься, ждёшь дрёму, успокаиваешься, и тут в голову влетает какая-то суетливая мысль, будоражит другие, уже сонные мысли, а через мгновение они все галдят, и всякий сон забыт, даже глаза сами открываются. Вот и со мной сейчас было так же.
Долго не мог уснуть. Думал о Луисе. Нет, не о том, что он должен мне передать, и не о том, что я задумал, – об этом и так передумано слишком много… Просто вспомнил его историю. Луис любит рассказывать о себе: как сбежал из дома, как бродяжничал, как разносил по домам печенье и однажды наткнулся на одинокую, довольно полную и сильно надушенную женщину:
– Я думал, задохнусь – сколько она на себя выливает! А потом ничего, привык. Мне теперь иногда не хватает этого запаха.
Женщина напоила Луиса апельсиновым соком и попросила его на следующий день принести ещё одну коробку с печеньем. Он целый месяц приносил ей эти коробки. Они по целому часу сидели за столом, разговаривали обо всём на свете, пили сок, и у неё в доме было много чего ценного, но Луис ничего не брал, даже если она уходила на кухню или в туалет, а он оставался один и понимал, что какой-нибудь подсвечник тут дороже сразу тысячи коробок с печеньем, даже если продавать их по верхней цене. Старший брат Луиса три года отсидел за кражу, и он решил, что никогда не повторит его судьбу.
– Хотя там столько всякого добра! Она бы и не заметила, если б я взял какую-нибудь безделушку.
А потом эта женщина сказала, что поможет Луису. Вот так, просто – они сидели у неё на веранде, говорили о какой-то ерунде, а она вдруг наклонилась над чайным столиком, взяла руки Луиса в свои и сказала, что он замечательный мальчик и что она ему поможет. Я обожаю такие истории. И больше всего в них люблю, когда что-то важное происходит невпопад. Конечно, может, всё было не так и Луис упрощает, но это и не важно. Ещё она сказала, что Луис должен бросить своих дружков, держаться подальше от наркотиков, полностью отказаться от алкоголя и приезжать к ней на все каникулы. И это были единственные условия. Взамен она обещала оплатить Луису учёбу и всё остальное, что ему понадобится, а на случай, если она вдруг умрёт, прописать все выплаты в завещании.