Но оставим на время Ван Шена, и вернемся к мчащимся по направлению к Москве машинам, в одной из которых сидел его друг Ли.
Так кто же так неожиданно спас молодого бизнесмена Ли, и вез его в Москву, перепутав с Ваном? Расскажем об этом по порядку.
Дело в том, что в те годы, которые теперь уже очень далеки от нас, в России было необычайно сильное увлечение ушу. Но к сожалению, горячий энтузиазм часто сопровождался полным незнанием чужих традиций и отсутствием собственных. Множество людей изучали самые разнообразные системы, выдаваемые за “Настоящее китайское Кун-фу”. Одной из таких школ и было московское объединение клубов ушу “Сычуань”.
Руководил этой разветвленной и преуспевающей в коммерческом отношении организацией Николай Николаевич Белкин, личность выдающаяся и незаурядная. В молодости Николай Николаевич занимался боксом, и поэтому считал себя крупным специалистом по боевым искусствам. Философский багаж Белкина также был весьма велик. Он увлекался дзен-буддизмом, учением Порфирия Иванова, читал книги Шри Раджниша, профессора Судзуки и переводы китайских философских трактатов. Не обладая выдающимися физическими качествами, Белкин имел крепкие нервы и железную выдержку, что делало его опасным бойцом. Но для демонстрации искусства поединков он почти всегда использовал своего заместителя -“семпая” - Игоря Синицина.
Синицин был идеальным семпаем. Он служил в армии в десанте, в юности занимался карате и умел считать по-японски до десяти. Год службы он провел в Афганистане, но старался никому об этом не рассказывать. Как и Белкин, он увлекался философией дзен, они вместе по сотне раз просмотрели все фильмы с Брюсом Ли, и до дыр истерли видеокассету с фильмом “Убийца сегуна”. Много интересного почерпнули они и из знаменитого фильма Джеки Чана “Пьяный мастер”, но самым главным авторитетом в их окружении считался великий и загадочный Карлос Кастанеда. Его книги учились наизусть, обряды неведомых индейцев - сакатеков друзья знали лучше, чем обычаи родного народа. С наиболее преданными учениками они практиковали “Путь воинов индейцев яки”, в поисках просветления употребляли в пищу дурман, пили мухоморовую настойку, жевали кактусы.
Как вы, наверное догадались, именно Синицин с Белкиным и встречали китайского гостя в аэропорту. Синицин держал плакат - творение Белкина, который он рисовал в течении нескольких недель. Белкин и был тем крепким мужичком, о котором мы уже успели Вам рассказать.
Теперь Ли ехал на заднем сиденье большого и неудобного “москвича”, зажатый между Синициным и Белкиным. В машине долго царило напряженное молчание. Наконец Синицин прокашлялся и и обратился к Ли с приветствием на японском, ибо это было единственный азиатский язык, в котором он знал несколько слов: