Я уже поняла, что передо мною тетя Дуня. Так по-родственному звали в округе эту женщину. Та тетя Дуня, что в свободное время была безотказной нянькой всем соседским детишкам, которая делилась с ними всем, чем могла, приютила и отогрела подлинно материнским теплом осиротевшего Генку.
Усадила женщину, взяла в свои ее тяжелые спорые руки.
— Спасибо, Евдокия Павловна. Будете членом нашей бригады и главной по опеке слепых. Приходите во вторник к девяти на занятия. Выдадим вам халат. Сорок четвертый размер подойдет?
— Подойдет, — грустно усмехнулась она. — Только халат я сама сошью. Вы не беспокойтесь!
Так Евдокия Павловна Арсеньева стала у нас помощницей, другом. Она вошла в бригаду, которую мы создали по примеру ленинградских комсомольско-молодежных бригад. Десять человек — сандружинницы со швейной фабрики во главе с Катей Сахаровой — нашим политруком, другие десять — матери и жены фронтовиков. Основной задачей сандружинниц был медицинский уход за инвалидами войны, остальные члены бригады периодически обследовали квартиры, следили за санитарным состоянием участка — чистотой улиц, дворов, квартир — ведь это самая надежная преграда инфекции, разносили по участку мыло, талоны на керосин, профилактические таблетки от желудочно-кишечных заболеваний, праздничные подарки для детей семей фронтовиков, оказывали через райком партии и райздравотдел наиболее нуждающимся материальную помощь в виде теплой одежды и обуви, карточек на дополнительное питание. Нашим женщинам приходилось делать уборку и стирку у немощных стариков и больных людей, сидеть с детьми в экстренных случаях, ухаживать за теми, кто нуждался в постельном режиме. Это позволяло быстрее справляться с болезнями, скорее возвращать людей к полноценному труду в грозные военные дни, когда каждая пара рабочих рук была так важна для Родины. Работали члены нашей бригады по суточному графику.
Посоветовавшись в райкоме партии и горкоме Общества Красного Креста, мы вызывали на соревнование всех участковых врачей и медсестер поликлиники.
Евдокию Павловну Арсеньеву мы прикрепили к матери фронтовика Пелагее Ивановне Окрестиной. У этой женщины в то время было крайнее истощение, сердечно-сосудистая недостаточность. Она нуждалась в уходе, дополнительном питании, теплой одежде.
Семья Окрестиных недавно вернулась из эвакуации. Глава семьи Семен Яковлевич — железнодорожник — был болен. Старшая дочь Окрестиных Женя, хотя и сохранила круглоликость, выглядела болезненно бледной. Не радовал вид и не по-детски хмурого Вовки.
Пелагея Ивановна обессиленно сидела на старом табурете, скрестив на коленях большие, тяжелые руки.