Чай оказался не привычным моим «лапсангом» или «улуном», но «Смесью Королевы Марии» производства «Туайнингз»: проницательный Джок – он знал, что подобное утро взывает к тому, что посуровее. Я проглотил первую чашку, затем Джок скормил мне два «алка-зельцера» (как же они шумят!), два «Порошка Бичема»[77] и два декседрина – в указанном порядке, и вся эта коллекция была запита второй чашкой лучшего и ярчайшего от Королевы Марии. Ни за что в жизни больше не скажу ни единого резкого слова об этой святой женщине[78].
Вскоре я снова обрел способность к рациональному мышлению, и рациональная мысль меня побудила немедленно отойти ко сну опять. Я осел было в общем направлении подушек, однако Джок твердо меня перехватил и повсюду на мне утвердил чашки с чаем, чтобы я больше не осмелился пошевельнуться.
– Тут эта профура весь день звонит, – сообщил он. – Говорит она секретарь заместителя того секретаря и дело касается ваших подорожных грамот и если вы можете встать то немедля туда надо ехать, а тот ее хрендель примет вас в любое время до половины пятого. Уже три – почти.
Пришлось, поскрипывая и покряхтывая, подымать себя на поверхность.
– Как вы считаете, кто это был ночью, мистер Чарли?
– Не сброд Мартленда, это уж точно, – ответил я. – Те ожидали бы приема по полной программе, как в последний раз. Что-нибудь пропало?
– Я чего-то не заметил.
– Ну они ведь не стали бы пускаться во все эти сложности лишь ради того, чтобы треснуть меня по затылку, тут сомнений быть не может.
– Мог быть обычный негодяй – не прозвонил нас как следует, не рассчитывал, что нас будет двое, потерял голову и по-быренькому смылся. А вот это забыл в нашем парадном замке – потому и сигнализация не затыкалась.
«Этим» оказался карманный календарь из жесткого целлулоида, размером и формой с игральную карту; на рубашке значился пылкий призыв пить чей-то «Молочный Крепкий Портер». Такой шутя вскрыл бы любой пружинно-цилиндровый замок. Но против моего врезного «Чабба» без ручки, но с цилиндрами из фосфористой бронзы в выемках под ключ, он бесполезен – такое известно любому, кто подвергся хотя бы неделе оздоровительной дрессуры в «Борстале»[79]. Мне это не понравилось. Зеленые щеглы не оттачивают мастерство в пентхаусах на пятых этажах особняков по Аппер-Брук-стрит.
Я впервые задумался об этом – и чем дальше, тем меньше мне это нравилось.
– Джок, – произнес я. – Если мы спугнули его, пока он вскрывал замок, то почему же его не оказалось на месте, когда мы его спугнули? А коли на месте его не оказалось, откуда ему было знать, что нас двое? И если он бросил эту затею