А вообще, конечно, нехорошо получилось с этим арестом, что произошёл одиннадцать дней назад, сразу после посещения здания штаба ВВС Северной Кореи. Только посетил столовую, вышел, как меня ударили под дых, едва успел сгруппироваться, потом позволил себя скрутить и уже через час, морщась от света в лицо – где они только такие лампы берут? – отвечал на вопросы. Ну, по посещению штаба понятно, там вопросы по нему не особо мало задавали, видимо, те офицеры уже отчитались о теме разговора, вот и начали пытать: зачем я навожу подозрения на союзников якобы виденным самолётом с опознавательными знаками китайцев, зачем мне этот подозрительный вещмешок, ну и всё остальное. Ничего не пропустили. Даже мою уверенность в направлении рынка и порта. Били, но так, без фанатизма, а до ложного расстрела вообще не дошло, видимо местные пока до такого маразма не доходили. Ну, или решили его ко мне не применять.
В общем, на третий день опросов и пыток, это я про избиения, тогда же и зуб потерял, всё же «сознался» в реальном посещении Кореи. Нет, не о войне, что должна была начаться на следующий день, такое знание мне бы не простили, слишком мало знают о времени наступления, до такой степени, что для южан и американцев это стало полной неожиданностью. Нет, я попытался увести тему допросов в сторону и всё же «сознался», что приехал сюда за женой, немало этим удивив следователей. То есть латиноамериканские женщины, конечно, очень страстные, как огонь, но так же быстро остывают, а мне нужен надёжный домашний очаг, и никого другого, кроме как корейской женщины, рядом с собой я не видел. Не думаю, что следователи этому поверили, но приняли, похмыкав моим «откровениям». Мол, так они своих женщин таким предателям, как я, и отдадут, чтобы их увезли.
Откровенно говоря, я уже начал думать, что мне так и придётся просидеть в этой камере, пока осенью Пхеньян не возьмут американцы и не освободят меня и остальных узников, в основном политических. Меня в камере для политических держали. Вот маразм был бы, но, к счастью, на второй день войны меня выпустили, даже извинились сквозь зубы. Ну, и вещи вернули, я проверил, действительно все, включая пистолет и трость. Только пистолет с подточенный бойком, я не поленился, проверил, выстрела не было, теперь это лишь пугач был. Ладно, хоть трость не тронули. После освобождения снова посетив штаб, я получил добро, прошёл за пять дней курсы и получил местные лётные корочки. Дальше оформился в этой наспех сформированной эскадрилье, и вот начал летать, чувствуя, что за мной организован особый присмотр. По крайней мере, к нашей эскадрилье прикрепили своего особиста. Ну кто на эскадрилью контрразведчика направляет? А нам дали. Он всегда присутствует при моём прилёте, даже раненых проверял, я замечал. Вот и сейчас, пока я подкатывал к месту, где ожидали санитары с носилками, а также медсестра, что должна принять раненых, чуть в стороне маячила знакомая фигура.