– Работаем по зениткам. Использовать ракеты.
Да, истребители плохо справлялись с подавлением зенитного огня, поэтому приказ командира звена была вполне разумным. Тот атаковал одну, я другую, и последнюю, третью, сожгла вторая пара, так как четвёртую зенитку вместе с грузовиком подожгло и уничтожило наше прикрытие. Так что, закончив с зенитками, мы стали спокойно атаковать остатки дивизиона. Сбросив «сотки», тут я, к сожалению, особых результатов добиться не смог, разве что перевернул одну машину со снарядами, но те не сдетонировали, и поджёг грузовик с бочками, видимо горючими. Потом мы стали делать заходы, используя при атаках пушки. Все тягачи и трактора уничтожили, где подожгли, где разбили, ну и часть колонны обеспечения подожгли и рассеяли. Разгром колонны сложно назвать полным, но мы её остановили надолго. Шесть-семь пушек из двенадцати наличных точно уцелело, пришлют другие транспортёры и продолжат буксировать, но эта задержка всё равно нашим войскам на руку. Да и кто сказал, что мы оставим этот дивизион в покое? Может, и не оставим.
Возвращение прошло благополучно. Правда, поначалу тревогу подняли, заметив точки в стороне, но это оказались наши истребители, возвращались с задания. С нашего же аэродрома, именно к их полку мы приписаны. Пусть и временно. Те раньше успели, скорость-то выше, пришлось нам покрутиться в стороне, ожидая, пока те сядут, а потом и мы пошли на посадку. Да, вторая группа, что штурмовала артиллеристов у передовой, уже была тут, я это сверху отметил. Тут при посадке и произошла трагедия на наших глазах. Дежурная пара, что барражировала над аэродромом, вдруг начала стремительно пикировать, и тут внезапно из-за сопки вылетели два «мустанга» и попытались атаковать нас. Пара прикрытия сорвала атаку, но от неожиданности один из пилотов, что уже почти коснулся полосы, дёрнулся, и машина, задев крылом землю, пошла кувырком. Во все стороны полетели плоскости, крылья, хвост, обломки лопастей винта, дальше кувыркалась одна бронекапсула. Ведомый его, что шёл следом, едва успел дать газу и штурвал на себя.
Наша пара уже приземлилась и катилась к капонирам, так что о трагедии мне сообщил стрелок, который всё видел. Остановив машину у нашего капонира, я постарался побыстрее выбраться из кабины, наблюдая, как со всех сторон к разбившимся бегут люди, а ведомый, ревя мотором, делает повторный круг для захода. Пока Лю помогал нам снять парашюты, донёсся радостный крик, что лётчики живы, помяты, но, что странно, не пострадали. Бросив парашюты на крыле, мы побежали к бронекапсуле. Спина Ли, как и моя, была мокрой от пота. Последний четвёртый штурмовик уже приземлился, только чуть в стороне. Тут уже работали медики, пострадавшим помогли вылезти, и теперь осматривали. Те стояли, покачиваясь, и обводили всех стоявших вокруг немного ошарашенными взглядами, пока ещё не придя окончательно в себя. Правда, медики их всё равно забрали для более глубокого и тщательного обследования. Бронекапсулу отбуксировали в сторону, а обломки стала убирать аэродромная обслуга. Аэродром активно работал, нужно освободить полосу. Кстати, один «мустанг» прикрытие сбило, а второй ушёл.